КАРЛ МАРКС

КАПИТАЛ

КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

Т О М П Е Р В Ы Й

К Н И Г А 1 : ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА

Издан под редакцией Фридриха Энгельса

ПОСВЯЩАЕТСЯ

моему незабвенному другу,

смелому, верному, благородному, передовому борцу пролетариата

Вильгельму Вольфу

Родился в Тарнау 21 июня 1809 года. Умер в изгнании в Манчестере 9 мая 1864 года

291

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ

ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ  СТОИМОСТИ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ПОНЯТИЕ   ОТНОСИТЕЛЬНОЙ   ПРИБАВОЧНОЙ   СТОИМОСТИ

Та часть рабочего дня, которая производит лишь эквивалент оплаченной капиталом стоимости рабочей силы, принималась нами до сих пор за величину постоянную, и она действительно является постоянной величиной при данных условиях производства на дан­ной ступени экономического развития общества. Сверх этого необходимого рабочего времени рабочий может работать 2, 3, 4, 6 и т. д. часов. От размеров этого удлинения зависят норма прибавоч­ной стоимости и величина рабочего дня. Если необходимое рабочее время является, таким образом, постоянным, то весь рабочий день, напротив, представляет собой величину переменную. Предположим теперь, что даны как общая продолжительность рабочего дня, так и его разделение на необходимый и прибавочный труд. Пусть, например, линия
а________с, а_____b__с, представляет двенадцатичасовой рабочий день, отрезок ab — десять часов необходимого труда, отрезок bс — два часа прибавочного труда. Возникает вопрос: каким образом может быть увеличено производство прибавочной стои­мости, другими словами — каким образом может быть удлинен прибавочный труд без всякого дальнейшего удлинения ас или независимо от всякого дальнейшего удлинения ас?

Несмотря на то, что границы рабочего дня ас даны, bc может быть, по-видимому, удлинено, если не путем расширения за пре­дельный пункт с, который является в то же время конечным пунк­том рабочего дня ас, то путем перемещения начального пункта b в противоположном направлении, в сторону а. Пусть в линии a                 b'   b    c  отрезок b'b равен половине bc, т. е. равен одному рабочему часу. Если мы предположим теперь, что при две­надцатичасовом рабочем дне ас пункт b отодвигается до b', то bc расширяется до размеров b'с, прибавочный труд увеличивается наполовину, с 2 часов до 3, хотя рабочий день по-прежнему остается

292                                             ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. - ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

двенадцатичасовой. Но это расширение прибавочного труда с bc до b'с, с 2 часов до 3, очевидно, невозможно без одновременного сокращения необходимого труда с аb до ab', с 10 до 9 часов. Удли­нению прибавочного труда соответствовало бы в данном случае сокращение необходимого труда, или часть того рабочего времени, которое рабочий до сих пор фактически употреблял на себя, дол­жна превратиться в рабочее время, затрачиваемое на капиталиста. Изменению подверглась бы при этом не длина рабочего дня, а та пропорция, в которой рабочий день распадается на необходимый и прибавочный труд.

С другой стороны, очевидно, что сама величина прибавочного труда дана, если даны продолжительность рабочего дня и стоимость рабочей силы. Стоимость рабочей силы, т. е. рабочее время, необхо­димое для ее производства, определяет собой рабочее время, необхо­димое для воспроизводства ее стоимости. Если один час труда выра­жается в количестве золота, равном половине шиллинга, или 6 пен­сам, и если дневная стоимость рабочей силы составляет 5 шилл., то рабочий должен работать ежедневно десять часов, чтобы воз­местить дневную стоимость своей рабочей силы, уплаченную ему капиталом, или произвести эквивалент стоимости необходимых ему ежедневно жизненных средств. В стоимости этих жизненных средств дана стоимость его рабочей силы ¹⁾, в стоимости его рабочей силы дана величина его необходимого рабочего времени. Но вели­чина прибавочного труда получается путем вычитания необходи­мого рабочего времени из всего рабочего дня. По вычитании десяти часов из двенадцати остается два, и при данных условиях непо­нятно, как можно было бы увеличить прибавочный труд за пределы этих двух часов. Конечно, капиталист может уплатить рабочему вместо 5 шилл. только 4 шилл. 6 пенсов или даже еще меньше. Для воспроизводства этой стоимости в 4 шилл. 6 пенсов достаточно было бы 9 рабочих часов, и, таким образом, на долю прибавочного труда теперь пришлось бы из 12-часового рабочего дня вместо двух три часа, а сама прибавочная стоимость повысилась бы с 1 шилл, до 1 шилл. 6 пенсов. Однако такого результата можно было бы достиг­нуть лишь путем понижения заработной платы рабочего ниже стои-

1)   Стоимость средней ежедневной заработной платы определяется тем, что рабочему нужно, “чтобы жить, трудиться и размножаться” (William Petty. “Political Anatomy of Ireland, 1672”, p. 64). “Цена труда всегда составляется из цены жизненных средств”. Ра­бочий не получает надлежащей заработной платы, “если... получаемый рабочим заработок не дает ему возможности содержать, сообразно его низкому званию и положению как рабо­чего, такое семейство, какое зачастую имеют многие из них” (J. Vanderlint, цит. соч., стр. 15). “Простой рабочий, у которого нет ничего кроме рук и умения работать, имеет лишь столько, сколько ему удается получить от продажи своего труда другим... Во всех отраслях труда должен иметь место и действительно имеет место тот факт, что заработная плата рабочего ограничивается тем, что ему безусловно необходимо для поддержания жиз­ни” (Turgot. “Reflexions sur la Formation et la distribution des Richesses”. “Oeuvres”, ed. Daire, t. 1, p. 10). “Цена жизненных средств есть в действительности стоимость производ­ства труда” (Malthus. “Inquiry into the Nature and Progress of Rent and the Principles by which it is regulated”. London, 1815, p. 48, примечание).

293

мости его рабочей силы. Имея всего 4 шилл. 6 пенсов, производи­мые им в течение 9 часов, он располагает на ¹/₁₀ меньшим количест­вом жизненных средств, чем раньше, и, следовательно, происходит лишь неполное воспроизводство его рабочей силы. В данном случае прибавочный труд может быть удлинен лишь путем нарушения его нормальных границ, его область может быть расширена лишь пу­тем узурпации части необходимого рабочего времени. Хотя этот метод увеличения прибавочного труда играет очень важную роль в действительном движении заработной платы, здесь он должен быть исключен, так как по нашему предположению все товары, — а, сле­довательно, и рабочая сила, — продаются и покупаются по их пол­ной стоимости. Раз это предположено, причиной уменьшения рабо­чего времени, необходимого для производства рабочей силы или для воспроизводства ее стоимости, может быть не понижение за­работной платы рабочего ниже стоимости его рабочей силы, а лишь понижение самой этой стоимости. При данной длине рабочего дня возрастание прибавочного труда происходит вследствие сокраще­ния необходимого рабочего времени, а не наоборот — сокращение необходимого рабочего времени вследствие возрастания прибавоч­ного труда. Для того чтобы в нашем примере необходимое рабочее время уменьшилось на ¹/₁₀, т. е. с 10 часов до 9, а следовательно, прибавочный труд возрос с 2 до 3 часов, необходимо действительное понижение стоимости рабочей силы на ¹/₁₀.

Но такое понижение стоимости рабочей силы на одну десятую предполагает, в свою очередь, что то же самое количество жизнен­ных средств, которое раньше производилось в течение 10 часов, те­перь производится в течение 9 часов. Но это невозможно без повы­шения производительной силы труда. Пусть, например, при дан­ных средствах производства сапожник может изготовить в течение 12-часового рабочего дня одну пару сапог. Чтобы он мог в тот же срок изготовить две пары сапог, производительная сила его труда должна удвоиться, а она не может удвоиться без изменения средств или методов его труда или того и другого одновременно. Должна, следовательно, произойти революция в производственных условиях его труда, т. е. в его способе производства, а потому и в самом про­цессе труда. Под повышением производительной силы труда мы по­нимаем здесь всякое вообще изменение в процессе труда, сокра­щающее рабочее время, общественно необходимое для производ­ства данного товара, так что меньшее количество труда приобретает способность произвести большее количество потребительной стои­мости ²⁾. Итак, если при исследовании производства прибавочной

²⁾ “Когда совершенствуются ремесла, дело сводится к открытию новых методов, благодаря которым данная работа может быть выполнена с меньшим количеством людей или (что то же самое) в более короткое время, чем раньше” (Galiani, цит. соч., стр. 153, 159). “Экономия на издержках производства не может быть чем-либо иным, как только эко­номией на количестве труда, употребляемого на производство” (Sismondi. “Etudes etc. ”, t. I, p. 22)

294

стоимости в той ее форме, в какой мы ее до сих пор рассматривали, способ производства был предположен нами как нечто данное, то теперь, для понимания производства прибавочной стоимости путем превращения необходимого труда в прибавочный труд, совершенно недостаточно предположить, что капитал овладевает процессом труда в его исторически унаследованной, существующей форме и лишь увеличивает его продолжительность. Необходим переворот в технических и общественных условиях процесса труда, а следова­тельно, и в самом способе производства, чтобы повысилась произво­дительная сила труда, чтобы вследствие повышения производитель­ной силы труда понизилась стоимость рабочей силы и таким обра­зом сократилась часть рабочего дня, необходимая для воспроиз­водства этой стоимости.

Прибавочную стоимость, производимую путем удлинения рабо­чего дня, я называю абсолютной прибавочной стоимостью. Напро­тив, ту прибавочную стоимость, которая возникает вследствие со­кращения необходимого рабочего времени и соответствующего из­менения соотношения величин обеих составных частей рабочего дня, я называю относительной прибавочной стоимостью.

Чтобы понизилась стоимость рабочей силы, повышение произ­водительности труда должно захватить те отрасли промышлен­ности, продукты которых определяют стоимость рабочей силы, т. е. или уже принадлежат к числу обычных жизненных средств, или могут заменить последние. Но стоимость товара определяется не только количеством того труда, который сообщает товару оконча­тельную форму, но также количеством труда, содержащегося в средствах производства этого товара. Например, стоимость сапог определяется не только трудом сапожника, но и стоимостью кожи, смолы, дратвы и т. д. Следовательно, повышение производительной силы труда и соответствующее удешевление товаров в тех отраслях промышленности, которые доставляют вещественные элементы постоянного капитала, т. е. средства труда и материал труда, для изготовления необходимых жизненных средств, также понижают стоимость рабочей силы. Напротив, повышение производительной силы в таких отраслях производства, которые не доставляют ни необходимых жизненных средств, ни средств производства для их изготовления, оставляет стоимость рабочей силы без изме­нения.

Удешевление товара понижает, конечно, стоимость рабочей си­лы лишь pro tanto, т. е. лишь в соответствии с тем, насколько товар этот принимает участие в воспроизводстве рабочей силы. Так, на­пример, рубашка есть необходимое жизненное средство, но лишь одно из многих. Удешевление этого товара уменьшает только за­траты рабочего на рубашки. Но общая сумма необходимых жизнен­ных средств состоит из различных товаров, являющихся про­дуктами особых отраслей промышленности, и стоимость каждого

295

такого товара образует всегда соответственную часть стоимости рабочей силы. Эта последняя стоимость уменьшается вместе с необходимым для ее воспроизводства рабочим временем, общее со­кращение которого равно сумме его сокращений во всех таких осо­бых отраслях производства. Мы рассматриваем здесь этот общий результат так, как будто бы он был непосредственным результатом и непосредственной целью в каждом частном случае. Когда отдель­ный капиталист путем повышения производительной силы труда удешевляет свой товар, например рубашки, то он, быть может, вов­се и не задается целью pro tanto понизить стоимость рабочей силы, а следовательно, и необходимое рабочее время; однако, поскольку он, в конце концов, содействует этому результату, он содействует повышению общей нормы прибавочной стоимости ³⁾. Общие и необ­ходимые тенденции капитала следует отличать от форм их прояв­ления.

Здесь не место рассматривать, каким именно путем имманент­ные законы капиталистического производства проявляются во внешнем движении капиталов, действуют как принудительные за­коны конкуренции и достигают сознания отдельного капиталиста в виде движущих мотивов его деятельности. Во всяком случае, ясно одно: научный анализ конкуренции становится возможным лишь после того, как познана внутренняя природа капитала, — совер­шенно так же, как видимое движение небесных тел делается понят­ным лишь для того, кто знает их действительное, но чувственно не воспринимаемое движение. Однако для понимания производства относительной прибавочной стоимости, и притом только на основе уже достигнутых результатов нашего анализа, необходимо отме­тить следующее.

Если один рабочий час выражается в количестве золота, равном 6 пенсам, или ¹/₂ шилл., то в течение 12-часового рабочего дня будет произведена стоимость в 6 шиллингов. Предположим, что при дан­ном уровне производительной силы труда в течение этих 12 рабочих часов изготовляется 12 штук товара. Стоимость средств производ­ства, сырого материала и т. п., употребленных на каждую штуку товара, пусть будет 6 пенсов. При этих обстоятельствах каждый отдельный товар стоит один шиллинг, а именно: 6 пенсов — стои­мость средств производства и 6 пенсов — вновь присоединенная к ним при обработке стоимость. Допустим теперь, что какому-ни­будь капиталисту удается удвоить производительную силу труда, так что в 12-часовой рабочий день он производит не 12, а уже 24 штуки товара этого рода. Если стоимость средств производства

3) Когда фабрикант путем усовершенствования машин удваивает количество получаемого им продукта... он выигрывает (в конце концов) лишь постольку, поскольку он благодаря этому получаем возможность дешевле одеть рабочего…поскольку, следовательно, на долю рабочего падает теперь меньшая часть всего продукта” (Rаmsау, цит. соч., стр. 168, 169).

296

осталась без изменения, то стоимость отдельной штуки товара по­нижается теперь до 9 пенсов, а именно: 6 пенсов — стоимость средств производства и 3 пенса — стоимость, вновь присоединен­ная последним трудом. Несмотря на удвоение производительной силы труда, рабочий день создает и теперь, как раньше, новую стои­мость в 6 шилл., но только эта последняя распределяется на вдвое большее количество товаров. На каждый отдельный продукт падает поэтому лишь ¹/₂₄ вместо ¹/₁₂ этой общей стоимости, 3 пенса вместо 6 пенсов, или, — что то же самое, — к средствам производства при их превращении в готовый продукт присоединяется теперь, в рас­чете на каждую штуку, только полчаса труда, а не целый час, как это было раньше. Индивидуальная стоимость этого товара теперь ниже его общественной стоимости, т. е. товар стоит меньше рабо­чего времени, чем огромная масса продуктов того же рода, произ­веденных при средних общественных условиях. Штука товара стоит в среднем 1 шилл., или представляет собой 2 часа обществен­ного труда; при новом способе производства она стоит лишь 9 пен­сов, т. е. содержит в себе лишь 1¹/₂ часа труда. Но действительной стоимостью товара является не его индивидуальная, а его общест­венная стоимость, т. е. действительная стоимость измеряется не тем количеством рабочего времени, в которое фактически обо­шелся товар производителю его в данном отдельном случае, а рабо­чим временем, общественно необходимым для производства товара. Следовательно, если капиталист, применивший новый метод, про­дает свой товар по его общественной стоимости в 1 шилл., он про­дает его на три пенса выше его индивидуальной стоимости и таким образом реализует добавочную прибавочную стоимость в 3 пенса. С другой стороны, двенадцатичасовой рабочий день выражается теперь для него в 24 штуках товара вместо прежних 12. Следова­тельно, чтобы продать продукт одного рабочего дня, ему необхо­димо теперь вдвое увеличить сбыт или рынок для своего товара. При прочих равных условиях его товары могут завоевать себе больший рынок лишь путем понижения своих цен. Поэтому капиталист бу­дет продавать их выше их индивидуальной, но ниже их обществен­ной стоимости, например по 10 пенсов за штуку. Таким образом, на каждую штуку он получит добавочную прибавочную стоимость в 1 пенс. Это повышение прибавочной стоимости он получит неза­висимо от того, принадлежит или нет его товар к числу необходи­мых жизненных средств, входит или не входит он как определяющий момент в общую стоимость рабочей силы. Следовательно, незави­симо от этого последнего обстоятельства каждый отдельный капи­талист заинтересован в удешевлении товара путем повышения про­изводительной силы труда.

Но даже и в рассматриваемом случае увеличенное производ­ство прибавочной стоимости возникает из сокращения необходимого рабочего времени и соответственного удлинения прибавочного

ГЛАВА X. - ПОНЯТИЕ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ                                                             297

труда ^3а). Пусть необходимое рабочее время равняется 10 часам. или же дневная стоимость рабочей силы равняется 5 шилл., приба­вочный труд — 2 часам, а производимая ежедневно прибавочная стоимость — 1 шиллингу. Но наш капиталист производит теперь 24 штуки товара, которые он продает по 10 пенсов за штуку, т. е. всего за 20 шиллингов. Так как стоимость средств производства равна 12 шилл., то 14²/₅ штуки товара лишь возмещают авансиро­ванный постоянный капитал. Двенадцатичасовой рабочий день выражается в остальных 9³/₅ штуки. Так как цена рабочей силы = = 5 шилл., то в 6 штуках товара выражается необходимое рабочее время и в 3³/₅ штуки — прибавочный труд. Отношение необходи­мого труда к прибавочному труду, составлявшее при средних обще­ственных условиях 5: 1, составляет теперь только 5: 3. Тот же самый результат можно получить еще следующим образом. Стои­мость продукта двенадцатичасового рабочего дня = 20 шиллингам. Из них 12 шилл. приходятся на стоимость средств производства, лишь вновь появляющуюся в стоимости продукта. Следовательно, остаются 8 шилл. как денежное выражение стоимости, в которой представлен рабочий день. Это денежное выражение больше, чем денежное выражение общественно среднего труда того же самого вида, 12 часов которого выражаются лишь в 6 шиллингах. Труд исключительно высокой производительной силы функционирует как умноженный труд, т. е. создает в равные промежутки времени стоимость большей величины, чем средний общественный труд того же рода. Но наш капиталист по-прежнему уплачивает лишь 5 шилл. за дневную стоимость рабочей силы. Следовательно, рабочему вместо прежних десяти требуется теперь только 7¹/₂ часов для вос­производства этой стоимости. Его прибавочный труд возрастает поэтому на 2¹/₂ часа, произведенная им прибавочная стоимость — с 1 шилл. до 3 шиллингов. Таким образом, капиталист, применяю­щий улучшенный способ производства, присваивает в виде приба­вочного труда большую часть рабочего дня, чем остальные капи­талисты той же самой отрасли производства. Он в отдельном случае делает то же самое, что в общем и целом совершает весь капитал при производстве относительной прибавочной стоимости. Но, с дру­гой стороны, эта добавочная прибавочная стоимость исчезает, как только новый способ производства приобретает всеобщее распро­странение и вместе с тем исчезает разница между индивидуальной стоимостью дешевле производимого товара и его общественной стоимостью. Тот же самый закон определения стоимости рабочим

^3а) “Прибыль, получаемая человеком, зависит не от того, что он господствует над про­дуктом труда других людей, а от того, что он господствует над самым этим трудом. Если он может продать свои продукты по более высокой цене, в то время как заработная плата его рабочих остается без изменения, он, очевидно, получит выгоду... Тогда меньшей части того, что он произвел, достаточно, чтобы привести в движение этот труд, и, следовательно, большая часть остается ему самому” ([J. Caienove.] “Outlines of Political Economy”. Lon­don, 1832, p. 49, 50).

298

временем, который дает себя почувствовать введшему новый метод производства капиталисту в той форме, что он должен продавать товар ниже его общественной стоимости, — этот самый закон в ка­честве принудительного закона конкуренции заставляет соперни­ков нашего капиталиста ввести у себя новый метод производства ⁴⁾. Итак, общую норму прибавочной стоимости весь этот процесс за­тронет лишь тогда, когда повышение производительной силы труда распространится на такие отрасли производства и, следовательно, удешевит такие товары, которые входят в круг необходимых жиз­ненных средств и потому образуют элементы стоимости рабочей силы.

Стоимость товаров обратно пропорциональна производительной силе труда. Это относится и к стоимости рабочей силы, так как она определяется товарными стоимостями. Напротив, относительная прибавочная стоимость прямо пропорциональна производительной силе труда. Она повышается с повышением и падает с понижением производительной силы труда. Средний общественный рабочий день в 12 часов, при неизменной стоимости денег, производит всегда одну и ту же новую стоимость в 6 шилл., в каком бы отношении эта сумма стоимости ни распадалась на эквивалент стоимости рабочей силы и прибавочную стоимость. Но если вследствие повышения производительной силы труда стоимость ежедневных жизненных средств, а следовательно, и дневная стоимость рабочей силы пони­жается с 5 до 3 шилл., то прибавочная стоимость возрастает с 1 до 3 шиллингов. Для того чтобы воспроизвести стоимость рабочей силы, прежде было необходимо 10 часов труда, а теперь требуется только 6 рабочих часов. Четыре часа труда освободились и могут быть присоединены к области прибавочного труда. Отсюда имма­нентное стремление и постоянная тенденция капитала повышать производительную силу труда с целью удешевить товары и посред­ством удешевления товаров удешевить самого рабочего ⁵⁾.

⁴⁾ “Если мой сосед, производя больше с меньшим количеством труда, может продавать дешево, я должен стараться продавать так же дешево, как он. Так что всякое изобретение, инструмент или машина, позволяющее обходиться с меньшим количеством рук и, следова­тельно, производить дешевле, вызывает у других своего рода необходимость и соревнова­ние или в использовании такого же изобретения, инструмента или машины, или же в изоб­ретении чего-либо подобного, так чтобы все находились в равных условиях, и никто не мог продавать дешевле своего соседа” (“The Advantages of East-India Trade to England”. Lon­don, 1720, p. 67).

⁵⁾  “B Toil самой пропорции, в какой понижаются расходы рабочего, понижается и его заработная плата, если наряду с этим промышленность свободна от всяких ограничений” (“Considerations concerning taking off the Bounty on Corn exported etc. ”. London, 1753, p. 7) “Интересы промышленности и торговли требуют, чтобы хлеб и всякие вообще предметы питания были возможно более дешевы; ибо то, что удорожает их, удорожает также и труд... Во всех странах, где промышленность свободна от ограничений, цена предметов питания должна отражаться на цене труда. Эта последняя всегда понижается, когда становятся дешевле необходимые жизненные средства” (там же, стр. 3). “Заработная плата умень­шается в той самой пропорции, в какой возрастают силы производства. Машины, конечно, удешевляют необходимые жизненные средства, но они удешевляют также и рабочих” (“A Prize Essay on the comparative merits of Competition and Cooperation”. London, 1834, P. 27).

299

Для капиталиста, производящего товар, абсолютная стоимость последнего сама по себе безразлична. Капиталиста интересует лишь заключающаяся в товаре и реализуемая при его продаже при­бавочная стоимость. Реализация прибавочной стоимости сама по себе предполагает возмещение авансированной стоимости. Так как относительная прибавочная стоимость растет прямо пропорцио­нально развитию производительной силы труда, в то время как стоимость товаров падает в обратном отношении к этому разви­тию, — другими словами, так как один и тот же процесс удешев­ляет товары и увеличивает заключающуюся в них прибавочную стоимость, то этим разрешается загадочность того факта, что капи­талист, заботящийся только о производстве меновой стоимости, все время старается понизить меновую стоимость своих товаров, — про­тиворечие, которым один из основателей политической экономии, Кенэ, мучил своих противников и по поводу которого они так и не дали ему ответа.

“Вы считаете”, — говорит Кенэ, — “что чем больше удается сберечь на рас­ходах и дорогостоящих работах при фабрикации промышленных продуктов без ущерба для производства, тем выгоднее это сбережение, так как оно уменьшает цену продукта. И, несмотря на это, вы полагаете, что производство богатства, воз­никающего из труда промышленников, состоит в увеличении меновой стоимости их произведений” ⁶⁾.

Таким образом, при капиталистическом производстве экономия на труде ⁷⁾, достигаемая благодаря развитию производительной силы труда, отнюдь не имеет целью сокращение рабочего дня. Она имеет целью лишь сокращение рабочего времени, необходимого для производства определенного количества товаров. Если рабочий вследствие повышения производительности своего труда начинает производить в течение часа, скажем, в 10 раз больше товара, чем раньше, и, следовательно, на каждую штуку товаров употребляет в десять раз меньше рабочего времени, то это нисколько не мешает тому, что его и теперь заставляют работать прежние 12 часов в день и производить в 12 часов 1 200 штук товара вместо 120. Его рабочий день может при этом даже удлиниться, так что он будет теперь в течение 14 часов производить 1 400 штук и т. д. Поэтому у эконо­мистов такого пошиба, как. Мак-Куллох, Юр, Сениор et tutti quanti [и им подобных], вы на одной странице читаете, что рабочий дол­жен быть благодарен капиталу за развитие производительных сил,

⁶⁾   Quesnay. “Dialogues sur le Commerce et sur les Travanx des Artisans”, p. 188, 189.

⁷⁾  “Эти спекулянты так экономят на труде рабочих, который они должны были бы оплачивать” (J.N.Bidaut. “Dn??? Monopole qui s'etablit dans les arts industriels et le commerce”. Paris, 1828, p. 13). “Предприниматель всегда будет стараться экономить время и труд” (Dugald Stewart. “Works”, ed. by Sir W. Hamilton. Edinburgh, 1855, v. VIII, “Lectures on Political Economy”, p. 318). “Их” (капиталистов) “интерес состоит в возможно большем увеличении производительной силы применяемых ими рабочих. Поэтому их внимание направлено, и притом почти исключительно, на повышение этой силы” (R. Jones. “Textbook of Lectures on the Political Economy of Nations”. Hertford, 1852, Lecture III [стр.39].

300

так как оно сокращает необходимое рабочее время, а на следующей странице, — что рабочий должен доказать эту свою благодарность, работая впредь 15 часов в день вместо 10. При капиталистическом производстве развитие производительной силы труда имеет целью сократить ту часть рабочего дня, в течение которой рабочий должен работать на самого себя, и именно таким путем удлинить другую часть рабочего дня, в течение которой рабочий даром работает на капиталиста. В какой мере этот результат достижим без удешевле­ния товаров, обнаружится при рассмотрении отдельных методов производства относительной прибавочной стоимости, к которому мы теперь и переходим.

301

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КООПЕРАЦИЯ

Как мы видели, капиталистическое производство начинается на деле с того момента, когда один и тот же индивидуальный капи­тал занимает одновременно многих рабочих, следовательно, процесс труда расширяет свои размеры и доставляет продукт в большом количестве. Действие многих рабочих в одно и то же время, в одном и том же месте (или, если хотите, на одном и том же поле труда) для производства одного и того же вида товаров, под командой одного и того же капиталиста составляет исторически и логически исход­ный пункт капиталистического производства. В том, что касается самого способа производства, мануфактура, например, отличается в своем зачаточном виде от цехового ремесленного производства едва ли чем другим, кроме большего числа одновременно занятых одним и тем же капиталом рабочих. Мастерская цехового мастера только расширена.

Итак, сначала разница чисто количественная. Как мы видели, масса прибавочной стоимости, производимая данным капиталом, равна той прибавочной стоимости, которую доставляет отдельный рабочий, помноженной на число одновременно занятых рабочих. Число это само по себе нисколько не влияет на норму прибавочной стоимости, или степень эксплуатации рабочей силы; что же каса­ется качественных изменений в процессе труда, то они вообще пред­ставляются безразличными для производства товарной стоимости. Это вытекает из природы стоимости. Если один двенадцатичасовой рабочий день овеществляется в 6 шилл., то 1200 таких рабочих дней — в 6 шилл. X 1200. В одном случае в продукте воплотились 12 X 1200, в другом случае 12 рабочих часов. В производстве стои­мости множество всегда имеет значение только суммы многих от­дельных единиц. Следовательно, с точки зрения производства стои­мости совершенно безразлично, производят ли 1200 рабочих каж­дый отдельно или же они объединены вместе под командой одного и того же капитала.

302

Впрочем, здесь в известных границах происходит некоторая мо­дификация. Труд, овеществленный в стоимости, есть труд среднего общественного качества, т. е. проявление средней рабочей силы. Но средняя величина есть всегда средняя многих различных индиви­дуальных величин одного и того же вида. В каждой отрасли про­мышленности индивидуальный рабочий, Петр или Павел, более или менее отклоняется от среднего рабочего. Такие индивидуаль­ные отклонения, называемые на языке математиков “погрешно­стями”, взаимно погашаются и уничтожаются, раз мы берем зна­чительное число рабочих. Известный софист и сикофант Эдмунд Бёрк утверждает даже на основании своего практического опыта в качестве фермера, что все индивидуальные различия в труде стираются уже для “такого ничтожного отряда”, как 5 батраков, — следовательно, пять первых попавшихся английских батраков зре­лого возраста, вместе взятые, выполняют в одно и то же время со­вершенно такую же работу, как 5 любых других английских батра­ков ⁸⁾. Ясно во всяком случае, что совокупный рабочий день боль­шого числа одновременно занятых рабочих, будучи разделен на число рабочих, является уже сам по себе днем общественного сред­него труда. Пусть рабочий день одного человека продолжается, на­пример, двенадцать часов. Тогда рабочий день двенадцати одновре­менно занятых рабочих составляет совокупный рабочий день в 144 часа; и хотя труд каждого из этой дюжины рабочих более или менее отклоняется от среднего общественного труда, хотя каждый отдельный рабочий употребляет поэтому на одно и то же дело не­сколько больше или несколько меньше времени, тем не менее, рабо­чий день отдельного рабочего, рассматриваемый как одна двенадца­тая совокупного рабочего дня в 144 часа, обладает средним общест­венным качеством. Но для капиталиста, который занимает дюжину рабочих, рабочий день существует лишь как совокупный рабочий день всей дюжины. Рабочий день каждого отдельного рабочего су­ществует лишь как соответственная часть совокупного рабочего дня, совершенно независимо от того, трудятся ли эти 12 человек совме­стно или же вся связь между их трудом состоит только в том, что они работают на одного и того же капиталиста. Если же из этих 12 рабо­чих каждые два получат занятие у мелкого хозяйчика, то лишь слу­чайно каждый их этих хозяев может произвести одинаковую сумму стоимости, а, следовательно, и реализовать общую норму прибавоч-

⁸⁾ “Бесспорно существует большая разница между стоимостью труда различных лю­дей в зависимости от различий в силе, умении и добросовестности. Но я совершенно уверен па основании моих тщательных наблюдений, что первые попавшиеся 5 человек в целом доставят количество труда, равное труду всяких других пяти человек, находящихся в ука­занном мною возрасте; это значит, что из этой пятерки один окажется обладающим всеми качествами хорошего работника, другой — плохим работником, остальные три — сред­ними, приближающимися то к первому, то ко второму. Таким образом, ужо в таком отряде, как 5 человек, вы найдете полный комплект всего того, что вообще могут дать пять человек” (Е. Burke. “Thoughts and Details on Scarcity”. London, 1800, p. 15, 16). Ср. также выска­зывания Кетле о среднем индивидууме ¹²².

303

ной стоимости. Здесь обнаружатся индивидуальные отклонения. Если рабочий употребляет на производство товара значительно больше времени, чем это общественно необходимо, если индивиду­ально необходимое для него рабочее время значительно отклоняется от общественно необходимого, или среднего, рабочего времени, то его труд не является средним трудом, а его рабочая сила не является средней рабочей силой. Такая рабочая сила или вовсе не находит покупателя, или продается ниже средней стоимости рабочей силы. Таким образом, предполагается определенный минимум способ­ности к труду, и мы увидим впоследствии, что капиталистическое производство находит способ измерять этот минимум. Тем не менее, минимум этот отклоняется от среднего уровня, несмотря на то, что рабочую силу приходится оплачивать по ее средней стоимости. Поэтому из шести мелких хозяйчиков одни извлекут прибавочной стоимости больше, другие меньше, чем это соответствует общей норме прибавочной стоимости. Отклонения уравновесятся для все­го общества, но не для отдельного хозяина. Следовательно, закон возрастания стоимости вообще реализуется для отдельного произ­водителя полностью лишь в том случае, когда последний произ­водит как капиталист, применяет одновременно многих рабочих, т. е. уже с самого начала приводит в движение средний обществен­ный труд ⁹⁾.

Даже при неизменном способе труда одновременное примене­ние значительного числа рабочих вызывает революцию в мате­риальных условиях процесса труда. Здания, в которых работает много людей, склады для сырого материала и т. д., сосуды, инстру­менты, аппараты и т. д., служащие одновременно или попеременно многим, — одним словом, часть средств производства потребляется теперь в процессе труда сообща. С одной стороны, меновая стои­мость товаров, а, следовательно, и средств производства, ничуть не повышается вследствие усиленной эксплуатации их потреби­тельной стоимости. С другой стороны, масштаб сообща потребляе­мых средств производства возрастает. Комната, в которой работают 20 ткачей на 20 станках, должна быть вместительнее, чем комната, в которой работает самостоятельный ткач с двумя подмастерьями. Но постройка мастерской на 20 рабочих стоит меньшего количества труда, чем постройка 10 мастерских на 2 рабочих каждая, и вообще стоимость сконцентрированных в массовом масштабе и применя­емых совместно средств производства растет не пропорционально их размерам и их полезному эффекту. Употребляемые совместно средства производства переносят меньшую долю своей стоимости на единицу продукта частью потому, что вся та стоимость, которую

⁹⁾  Г-н профессор Рошер сообщает нам о своем открытии, что швея, работающая на госпожу профессоршу в течение двух дней, доставляет больше труда, чем две швеи, сов­местно работающие на госпожу профессоршу один день ¹²³. Господину профессору сле­довало бы заниматься своими наблюдениями процесса капиталистического производства не в детской и не там, где отсутствует главное действующее лицо, т. е. капиталист.

304

они отдают, распределяется одновременно на большую массу про­дуктов, частью потому, что в сравнении со средствами производ­ства, употребляемыми в отдельности, они входят в процесс произ­водства хотя и абсолютно большей, но по отношению к сфере их действия относительно меньшей стоимостью. Тем самым понижа­ется та составная часть стоимости, которая приходится на постоян­ный капитал, а, следовательно, соответственно ее величине, и сово­купная стоимость товара. Результат получается такой, как если бы средства производства товаров стали производиться дешевле. Эта экономия в применении средств производства возникает лишь бла­годаря их совместному потреблению в процессе труда многих лиц. И средства производства приобретают этот характер условий об­щественного труда или общественных условий труда в отличие от раздробленных и сравнительно дорогих средств производства отдельных самостоятельных рабочих или мелких хозяйчиков даже и в том случае, когда многие рабочие объединены лишь пространст­венно, а не общностью самого труда. Часть средств труда приобре­тает этот общественный характер даже раньше, чем его приобре­тает сам процесс труда.

Экономию на средствах производства вообще следует рассмат­ривать с двоякой точки зрения. Во-первых, поскольку она удешев­ляет товары и тем понижает стоимость рабочей силы. Во-вторых, поскольку она изменяет отношение прибавочной стоимости ко все­му авансированному капиталу, т. е. к сумме стоимостей его по­стоянной и переменной составных частей. Последний пункт будет рассмотрен лишь в первом отделе третьей книги этой работы, куда в интересах внутренней связности изложения придется отнести и многое другое, касающееся затронутой здесь темы. Такого рас­членения предмета требует ход анализа, да оно соответствует: и духу капиталистического производства. Так как при капиталисти­ческом производстве условия труда противостоят рабочему как нечто самостоятельное, то и экономия на них представляется осо­бой операцией, которая ничуть не касается рабочего и, следова­тельно, обособлена от методов, повышающих его индивидуальную производительность.

Та форма труда, при которой много лиц планомерно работает рядом и во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных между собой процессах производства, называется кооперацией ¹⁰⁾.

Подобно тому, как сила нападения эскадрона кавалерии или сила сопротивления полка пехоты существенно отличны от суммы тех сил нападения и сопротивления, которые способны развить от­дельные кавалеристы и пехотинцы, точно так же и механическая сумма сил отдельных рабочих отлична от той общественной силы,

¹⁰⁾   “Concours des forces”   [“объединение сил”]   (Destutt de Tracy, цит. соч., стр. 80)

305

которая развивается, когда много рук участвует одновременно в вы­полнении одной и той же нераздельной операции, когда, например, требуется поднять тяжесть, вертеть ворот, убрать с дороги препят­ствие ¹¹⁾. Во всех таких случаях результат комбинированного труда или вовсе не может быть достигнут единичными усилиями, или может быть осуществлен лишь в течение гораздо более продолжи­тельного времени, или же лишь в карликовом масштабе. Здесь дело идет не только о повышении путем кооперации индивидуальной производительной силы, но и о создании новой производительной силы, которая по самой своей сущности есть массовая сила ^11а).

Но и помимо той новой силы, которая возникает из слияния многих сил в одну общую, при большинстве производительных ра­бот уже самый общественный контакт вызывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии (animal spirits), увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц, так что 12 человек в течение одного совместного рабочего дня в 144 часа произведут гораздо больше продукта, чем двенадцать изо­лированных рабочих, работающих по 12 часов каждый, или один рабочий в течение следующих подряд двенадцати дней труда ¹²⁾. Причина этого заключается в том, что человек по самой своей при­роде есть животное, если и не политическое, как думал Аристо­тель ¹³⁾, то, во всяком случае, общественное.

Хотя многие одновременно и совместно совершают одну и ту же или однородную работу, тем не менее, индивидуальный труд каж­дого отдельного рабочего, как часть совокупного труда, сам мо­жет представлять различные фазы процесса труда, через которые предмет труда вследствие кооперации проходит быстрее. Так, на­пример, если каменщики образуют последовательный ряд для того,

¹¹⁾  “Существует множество операций, которые настолько просты, что их нельзя раз­делить на части. Эти операции не могут быть выполнены без кооперации многих рабочих рук. Таково, например, поднятие большого бревна на телегу... короче говоря, всякое дело, которое может быть выполнено только большим количеством людей, помогающих друг Другу в одно и то же время, в одной и той же неделимой операции” (Е. G. Wakefield. “A View of the Art of Colonization”. London, 1849, p. 168).

^11a) “Если один человек вовсе не может, а 10 человек могут только с напряжением всех своих сил поднять тяжесть весом в тонну, то сто человек достигнут этого, действуя каждый лишь одним пальцем” (John Bellers. “Proposals for Raising a College of Industry”. London, 1696, p. 21).

¹²⁾ “Здесь” (т. е. когда один фермер употребляет на 300 акрах то же самое число ра­бочих, какое 10 мелких фермеров употребляют на 30 акрах каждый) “сказывается также преимущество значительного числа совместно действующих работников, которое нелегко понять людям, не знакомым с делом на практике; в самом деле, кто станет оспаривать, что 1 относится к 4, как 3 относится к 12; однако на практике это положение неверно: во время Жатвы и при некоторых других спешных работах дело идет лучше и успешнее, если соеди­нить значительное число рук вместе: так, например, 2 возчика, 2 укладчика, 2 подаваль­щика, 2 загребальщика и несколько человек на скирдах или на гумне сделают вдвое больше, чем то же самое количество рабочих рук, разделенных мелкими группами по отдельным фермам” ([J. Arbuthnot.] ”An Inquiry into the Connection between the present Price of Pro­visions and the Size of Farms”. By a Farmer. London, 1773, p. 7, 8).

¹³⁾ Аристотелевское определение утверждает, строго говоря, что человек по самой своей природе есть гражданин городской республики. Для классической древности это столь же характерно, как для века янки определение Франклина, что человек есть созида­тель орудий.

306

чтобы передавать кирпичи от основания строительных лесов до их верха, то каждый из них делает одно и то же, и, тем не менее, их от­дельные операции представляют собой непрерывные ступени одной общей операции, особые фазы, которые каждый кирпич должен пройти в процессе труда и благодаря которым 24 руки совокупного рабочего доставят кирпич на место скорее, чем две руки отдельного рабочего, то поднимающегося на леса, то спускающегося с них ¹⁴⁾. Предмет труда проходит то же самое расстояние в более короткое время. С другой стороны, комбинирование труда имеет место и в том случае, если, например, к постройке здания приступают одновре­менно с разных концов, хотя бы кооперирующиеся между собой ра­ботники совершали при этом один и тот же или однородный труд. При комбинированном рабочем дне в 144 часа предмет труда под­вергается обработке одновременно с разных сторон, так как комби­нированный или совокупный рабочий имеет глаза и руки и спереди, и сзади, и является в известной мере вездесущим. При этом сово­купный продукт подвигается к своему окончанию быстрее, чем при двенадцатичасовом рабочем дне 12 более или менее изолированных рабочих, которые вынуждены приступать к предмету труда более односторонне. Здесь одновременно созревают пространственно раз­личные части продукта.

Мы подчеркнули, что многие дополняющие друг друга рабочие выполняют одинаковую или однородную работу, так как эта про­стейшая форма совместного труда играет большую роль и в наибо­лее развитых видах кооперации. Если процесс труда сложен, то уже один факт объединения значительной массы совместно работаю­щих позволяет распределить различные операции между различ­ными рабочими, следовательно, совершать их одновременно и таким образом сократить рабочее время, необходимое для изготовления совокупного продукта ¹⁵⁾.

Во   многих   отраслях   производства   бывают   критические   мо­менты, т. е. такие определяемые самой природой рабочего процесса периоды времени, в течение которых должны быть достигнуты оп­ределенные результаты труда. Если требуется, например, остричь стадо овец или сжать и убрать известное количество моргенов хле-

¹⁴⁾ “Следует кроме того заметить, что такое частичное разделение труда может иметь место даже в том случае, если все рабочие заняты одной и той же работой. Каменщики, например, передающие кирпичи из рук в руки на высокие леса, все выполняют одну и ту же работу, и тем не менее между ними существует своего рода разделение труда, которое за­ключается в том, что каждый из них перемещает кирпич на известном протяжении и что все вместе доставляют его на место много быстрее, чем в том случае, если бы каждый ал них самостоятельно переносил кирпичи для себя на высокие леса” (F. Skarbek. “Theorie rips Richesses Sociales”, 2emc ed, Paris, 1840, t. [, p. 97, 98).

¹⁵⁾ “Если требуется выполнить сложную работу, различные операции должны совер­шаться одновременно. Один делает одно, другой — другое, и все вместе способствуют до­стижению результата, который усилиями одного человека вовсе не мог бы быть осущест­влен. Один гребет, в то время как другой правит рулем, третий забрасывает сеть или бьет рыбу гарпуном,- и рыбная ловля дает результат, который не был бы возможен без такого объединения” (Destutt de Tracy, цит. соч., стр. 78).

307

ба, то количество и качество получаемого продукта зависят от того, будет ли данная операция начата и закончена в определенное время. Промежуток времени, в течение которого должен быть со­вершен процесс труда, предопределен здесь заранее, как, например, при ловле сельдей. Отдельный человек не может выкроить из суток больше одного рабочего дня, скажем, в 12 часов, тогда как коопера­ция, например 100 человек, расширяет двенадцатичасовой день в рабочий день, составляющий 1200 часов. Краткость срока труда компенсируется величиной массы труда, выбрасываемой в ре­шающий момент на арену производства. Своевременное получение результата зависит здесь от одновременного применения многих комбинированных рабочих дней, размеры полезного эффекта — от числа рабочих; последнее, однако, всегда менее числа тех рабочих, которые, работая в одиночку, произвели бы в течение того же са­мого времени ту же самую работу ¹⁶⁾. Из-за отсутствия такого рода кооперации на западе Соединенных Штатов ежегодно пропадает масса хлеба, а в тех частях Ост-Индии, где английское владычество разрушило старую общину,— масса хлопка ¹⁷⁾.

Кооперация, с одной стороны, позволяет расширить простран­ственную сферу труда, и потому при известных процессах труда ее требует уже самое расположение предметов труда в пространстве; так, например, она необходима при осушительных работах, по­стройке плотин, работах по орошению, при строительстве каналов, грунтовых и железных дорог и т. п. С другой стороны, кооперация позволяет относительно, т. е. по сравнению с масштабом производ­ства, пространственно сузить сферу производства. Это ограничение пространственной сферы труда при одновременном расширении сферы его воздействия, в результате чего происходит сокращение непроизводительных издержек производства (faux frais), порожда­ется сосредоточением массы рабочих, слиянием различных процессов труда и концентрацией средств производства ¹⁸⁾.

¹⁶⁾ “Выполнение их” (земледельческих работ) “в критический момент имеет огром­ную важность” (J. Arbuthnot. “An Inquiry into the Connection between the present Price etc.”,p. 7). “В земледелии нет более важного фактора, чем фактор времени” (Liebig, “Ueber Theorie und Praxis in dor Landwirtschaft”, 1856, S. 23).

¹⁷⁾ “Первейшее зло такого рода, что его едва ли кто-либо мог бы ожидать в стране, которая экспортирует труда больше, чем любая другая страна в мире, за исключением, быть может, Китая и Англии, состоит в невозможности найти достаточное количество рабочих рук для собирания хлопка. Результатом этого является тот факт, что значительная часть урожая остается несобранной, а другую часть его собирают с земли, после того как хлопок уже осыпался и, естественно, потерял цвет и отчасти сгнил. Таким образом, вследствие недостатка рабочих рук в надлежащее время плантатор фактически вынужден лишиться большой доли урожая, па который с такой жадностью устремлены взоры Англии” (“Bengal Hurkaru”. Bi-Monthly Overland Summary of News, 22nd July 1861). ¹⁸⁾ “Благодаря прогрессу земледелия вce то, — а быть может, и еще более значитель­ное, — количество капитала и труда, которое употреблялось некогда на 500 акров, концент­рируется теперь для более совершенной обработки 100 акров”. Хотя “по отношению к ко­личеству применяемого капитала и труда пространство и сократилось, сфера производства расширилась по сравнению с той сферой производства, рамками которой ограничивалась прежде деятельность каждого отдельного самостоятельного участника производства” (R. Jones. “An Essay on the Distribution of Wealth”, “On Rent”. London, 1831, p. 191).

308

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. - ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

По сравнению с равновеликой суммой отдельных индивидуаль­ных рабочих дней комбинированный рабочий день производит большие массы потребительных стоимостей и уменьшает поэтому рабочее время, необходимое для достижения определенного полез­ного эффекта. В каждом отдельном случае такое повышение произ­водительной силы труда может достигаться различными спосо­бами: или повышается механическая сила труда, или расширяется пространственно сфера ее воздействия, или арена производства пространственно суживается по сравнению с масштабом произ­водства, или в критический момент приводится в движение боль­шое количество труда в течение короткого промежутка времени, или пробуждается соперничество отдельных лиц и напрягается их жизненная энергия, или однородные операции многих людей полу­чают печать непрерывности и многосторонности, или различные операции выполняются одновременно, или экономятся средства производства благодаря их совместному употреблению, или инди­видуальный труд приобретает характер среднего общественного труда. Но во всех этих случаях специфическая производительная сила комбинированного рабочего дня есть общественная произво­дительная сила труда, или производительная сила общественного труда. Она возникает из самой кооперации. В планомерном сотруд­ничестве с другими рабочий преодолевает индивидуальные гра­ницы и развивает свои родовые потенции ¹⁹⁾.

Если рабочие не могут вообще непосредственно сотрудничать, когда они не находятся вместе, если поэтому их сосредоточение в определенном пункте есть условие их кооперации, то это означает, что наемные рабочие могут кооперироваться лишь в том случае, если один и тот же капитал, один и тот же капиталист применяет их одновременно, т. е. одновременно покупает их рабочие силы. Следовательно, совокупная стоимость этих рабочих сил, или сумма заработной платы рабочих за день, неделю и т. д., должна уже быть объединена в кармане капиталиста, раньше, чем сами эти рабочие силы будут объединены в процессе производства. Для того чтобы оплатить труд 300 рабочих сразу, хотя бы за один только день, тре­буется большая затрата капитала, чем для того чтобы оплачивать из недели в неделю труд меньшего числа рабочих в течение целого года. Таким образом, число кооперируемых рабочих, или масштаб кооперации, зависит, прежде всего, от величины того капитала, ко­торый отдельный капиталист может затратить на покупку рабочей силы, т. е. от того, в каких размерах каждый отдельный капиталист располагает жизненными средствами многих рабочих.

¹⁹⁾ “Сила каждого человека ничтожна, но объединение этих ничтожных сил создает общую силу, более крупную, чем сумма этих частичных сил, так что силы самым своим объединением могут уменьшить время и увеличить сферу своего действия” (G. R. Carli, примечание в книге: P. Verri. “Meditazioni sulla Economia Politica”, в издании Кустоди сочинений итальянских экономистов, Parte Moderna, t. XV, p. 196).

309

ГЛАВА XI. – КООПЕРАЦИЯ

И это относится не только к переменному, но и к постоянному капиталу. Например, затрата сырого материала для капиталиста, имеющего 300 рабочих, в 30 раз больше, чем затрата каждого из тридцати капиталистов, имеющих по 10 рабочих. Количество совместно применяемых средств труда, как по своей стоимости, так и по своей вещественной массе, растет, правда, не в такой пропорции, как число занятых рабочих, однако — все же весь­ма значительно. Таким образом, концентрация значительных масс средств производства в руках отдельных капиталистов есть ма­териальное условие кооперации наемных рабочих, и размеры коо­перации, или масштаб производства, зависят от степени этой кон­центрации.

Первоначально известная минимальная величина индивидуаль­ного капитала являлась необходимой для того, чтобы число одно­временно эксплуатируемых рабочих, а, следовательно, и масса производимой ими прибавочной стоимости были достаточны для освобождения самого эксплуататора от физического труда, для превращения мелкого хозяйчика в капиталиста, для того, чтобы формально создать капиталистическое отношение. Теперь этот ми­нимум является материальным условием превращения многих раздробленных, не зависимых друг от друга индивидуальных про­цессов труда в один комбинированный общественный процесс труда.

Равным образом, первоначально командование капитала над трудом являлось лишь формальным следствием того, что рабочий трудится не для себя, а для капиталиста и, следовательно, под властью капиталиста. С развитием кооперации многих наемных рабочих командование капитала становится необходимым для вы­полнения самого процесса труда, становится действительным усло­вием производства. Команда капиталиста на поле производства делается теперь столь же необходимой, как команда генерала на поле сражения.

Всякий непосредственно общественный или совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении, которое устанавли­вает согласованность между индивидуальными работами и выпол­няет общие функции, возникающие из движения всего производ­ственного организма в отличие от движения его самостоятельных органов. Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нужда­ется в дирижере. Функции управления, надзора и согласования делаются функциями капитала, как только подчиненный ему труд становится кооперативным. Но как специфическая функция капи­тала, функция управления приобретает специфические характер­ные особенности.

Прежде всего, движущим мотивом и определяющей целью ка­питалистического процесса производства является возможно боль-

310

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. - ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

шее самовозрастание капитала ²⁰⁾, т. е. возможно большее произ­водство прибавочной стоимости, следовательно, возможно большая эксплуатация рабочей силы капиталистом. Вместе с ростом массы одновременно занятых рабочих растет и их сопротивление, а в свя­зи с этим неизбежно растет давление капитала, направленное на то, чтобы подавить это сопротивление. Управление капиталиста есть не только особая функция, возникающая из самой природы общест­венного процесса труда и относящаяся к этому последнему, оно есть в то же время функция эксплуатации общественного процесса труда и, как таковая, обусловлено неизбежным антагонизмом между эксплуататором и сырым материалом его эксплуатации. Точно так же, по мере того как растут размеры средств производства, проти­востоящих наемному рабочему как чужая собственность, растет необходимость контроля над их целесообразным применением ²¹⁾. Кооперация наемных рабочих есть, далее, только результат дейст­вия капитала, применяющего этих рабочих одновременно. Связь их функций и их единство как производительного совокупного орга­низма лежит вне их самих, в капитале, который их объединяет и удерживает вместе. Поэтому связь их работ противостоит им иде­ально как план, практически — как авторитет капиталиста,  как власть чужой воли, подчиняющей их деятельность своим целям. Таким образом, если по своему содержанию капиталистическое управление носит двойственный характер, соответственно двойст­венности самого подчиненного ему производственного процесса, который, с одной стороны, есть общественный процесс труда для изготовления продукта, с другой стороны — процесс возрастания капитала, то по форме своей капиталистическое управление деспо­тично. С развитием кооперации в широком масштабе и деспотизм этот развивает свои своеобразные формы. Подобно тому, как капи­талист сначала освобождается от физического труда, как только капитал его достигает той минимальной величины, при которой только и начинается собственно капиталистическое производство, так теперь он передает уже и функции непосредственного и постоян­ного надзора за отдельными рабочими и группами рабочих особой категории наемных работников. Как армия нуждается в своих офи­церах и унтер-офицерах, точно так же для массы рабочих, объеди­ненной совместным трудом под командой одного и того же капи-

²⁰)   “Прибыль... единственная цель производства”   (J.  Vanderlint, цит. соч., стр.  11).

²¹⁾  Еженедельник английских филистеров “Spectator” сообщает в номере от 26 мая 1866 г., что после учреждения между капиталистами и рабочими своего рода товарищества” в Манчестерской компании для производства проволоки “первым результатом было внезап­ное уменьшение расточительства материалов, так как люди поняли, что им, как и всяким другим собственникам, незачем транжирить свое собственное имущество, — а после без­надежных долгов расточительство является, быть может, самым крупным источником потерь в промышленности”. Тот же самый еженедельник открывает следующий коренной недостаток в рочдейлских кооперативных опытах¹²⁴;  “Они показали, что рабочие ассоциа­ции могут успешно управлять лавками, фабриками и почти всеми формами промышлен­ности, они чрезвычайно улучшили положение самих рабочих, но (!) они вовсе не оставляют заметного места для капиталиста”. Quelle horreur! [Какой ужас!]

311

ГЛАВА XI. – КООПЕРАЦИЯ

тала, нужны промышленные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen, overlookers, contre-maitres), распоряжающиеся во время процесса труда от имени капи­тала. Работа надзора закрепляется как их исключительная функ­ция. Сравнивая способ производства независимых крестьян или са­мостоятельных ремесленников с плантаторским хозяйством, покоя­щимся на рабстве, экономист причисляет эту работу надзора к faux frais производства ^21а). Напротив, рассматривая капиталистический способ производства, он отождествляет функцию управления, по­скольку она вытекает из самой природы совместного процесса труда, с той же самой функцией, поскольку она вытекает из капита­листического, а, следовательно, из антагонистического характе­ра этого процесса ²²⁾. Капиталист не потому является капиталис­том, что он управляет промышленным предприятием, — наоборот, он становится руководителем промышленности потому, что он ка­питалист. Высшая власть в промышленности становится атри­бутом капитала, подобно тому, как в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде была атрибутом земельной собствен­ности^22а).

Рабочий является собственником своей рабочей силы лишь до тех пор, пока он в качестве продавца последней торгуется с капи­талистом, но он может продать лишь то, чем он обладает, лишь свою индивидуальную, обособленную рабочую силу. Это отношение ни­чуть не изменяется от того, что капиталист закупает 100 рабочих сил вместо одной, заключает контракт не с одним рабочим, а с сот­ней не зависимых друг от друга рабочих. Капиталист может при­менить эти 100 рабочих, не устанавливая между ними кооперации. Следовательно, он оплачивает стоимость 100 самостоятельных рабочих сил, но не оплачивает комбинированной рабочей силы сотни. Как независимые личности, рабочие являются индивидуу­мами, вступившими в определенное отношение к одному и тому же капиталу, но не друг к другу. Их кооперация начинается лишь в процессе труда, но в процессе труда они уже перестают принад­лежать самим себе. С вступлением в процесс труда они сделались частью капитала. Как кооперирующиеся между собой рабочие, как члены одного деятельного организма, они сами представляют собой

^21а) Профессор Керне, указав на “надзор за трудом” как на характерную черту рабо­владельческого производства в южных штатах Северной Америки, продолжает: “Кресть­янин-собственник” (Севера), “присваивающий себе весь продукт своего труда, не нуж­дается в иных стимулах для труда. Надзор здесь совершенно не нужен” (Cairnes, цит. соч., стр. 48, 49).

²²⁾  Сэр Джемс Стюарт, который вообще отличается тем, что видит характерные об­щественные особенности различных способов производства, замечает: “Почему же круп­ные предприятия в промышленности разрушают мелкое производство, как не потому, что они ближе подходят к простоте рабства?” (“Principles of Political Economy”. London, 1767, v. I, p. 167, 168).

^22а)   Омоет Конт и его школа могли бы поэтому так же хорошо доказывать вечную необходимость феодальных господ, как они доказывали необходимость господ капита­листов.

312

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. - ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

лишь особый способ существования капитала. Поэтому та произ­водительная сила, которую развивает рабочий как общественный рабочий, есть производительная сила капитала. Общественная про­изводительная сила труда развивается безвозмездно, как только рабочий поставлен в определенные условия, а капитал как раз и ставит его в эти условия. Так как общественная производительная сила труда ничего не стоит капиталу, так как, с другой стороны, она не развивается рабочим, пока сам его труд не принадлежит капиталу, то она представляется производительной силой, принад­лежащей капиталу по самой его природе, имманентной капиталу производительной силой.

В колоссальном масштабе действие простой кооперации обнару­живается в тех гигантских сооружениях, которые были воздвиг­нуты древними азиатами, египтянами, этрусками и т. д.

“В прошедшие времена случалось, что эти азиатские государства, осуществив расходы на свои гражданские и военные надобности, оказывались обладателями некоторого избытка жизненных средств, который они могли употреблять на велико­лепные или полезные сооружения. Благодаря тому, что в их власти находились рабочие руки почти всего неземледельческого населения... и благодаря тому, что исключительное право распоряжаться указанным избытком принадлежало монарху и жрецам, они располагали средствами для возведения тех мощных монументов, которыми они покрыли страну... При установке колоссальных статуй и переноске огромных тяжестей, что вызывает изумление, расточительным образом применялся почти исключительно человеческий труд... Для этого достаточно было большого числа рабочих и концентрации их усилий. Так из глубины океана поднимаются мощные коралловые рифы и образуют острова и сушу, несмотря на то, что каждый индивидуальный участник (depositary) этого процесса ничтожен, слаб и жалок. Неземледельческие рабочие какой-либо азиатской монархии мало что могли при­ложить к делу, кроме своих индивидуальных физических сил, но самая их чис­ленность была силой, и мощь единого управления этими массами породила эти гигантские сооружения. Именно концентрация в руках одного или немногих лиц тех доходов, за счет которых жили рабочие, сделала возможным такого роди предприятия”²³⁾

Эта власть азиатских и египетских царей или этрусских жре­цов и т. п. перешла в современном обществе к капиталисту, при­чем безразлично, выступает ли он как отдельный капиталист или как капиталист комбинированный, как в акционерных об­ществах.

Та форма кооперации в процессе труда, которую мы находим на начальных ступенях человеческой культуры, например у охот­ничьих народов, ^23а) или в земледельческих общинах Индии, покоит­ся, с одной стороны, на общей собственности на условия производ­ства, с другой стороны — на том, что отдельный индивидуум еще

²³⁾ R. Jones. “Text-book of Lectures etc.”. Hertford, 1852, p. 77, 78. Староассирийские, египетские и т. п. коллекции в Лондоне и других европейских столицах служат для нас сви­детельством этих кооперативных процессов труда.

^23а) Ленге в своей работе “Theorie des Lois Civiles”, быть может, не без основания, называет охоту первой формой кооперации, а охоту на людей (войну) — одной из первых форм охоты.

313

ГЛАВА XI. – КООПЕРАЦИЯ

столь же крепко привязан пуповиной к роду или общине, как отдельная пчела к пчелиному улью. То и другое отличает эту кооперацию от кооперации капиталистической. Спорадическое применение кооперации в крупном масштабе в античном мире, в средние века и в современных колониях покоится на отношениях непосредственного господства и подчинения, чаще всего на раб­стве. Напротив, капиталистическая форма кооперации с самого начала предполагает свободного наемного рабочего, продающего свою рабочую силу капиталу. Но исторически капиталистическая форма кооперации развивается в противоположность крестьян­скому хозяйству и независимому ремесленному производству, все равно, имеет ли это последнее цеховую форму или нет ²⁴⁾. По отношению к ним капиталистическая кооперация выступает не как особая историческая форма кооперации, нет, сама кооперация противопоставляется им как характерная для капиталистического процесса производства и составляющая его специфическую осо­бенность историческая форма.

Подобно тому, как повысившаяся благодаря кооперации обще­ственная производительная сила труда представляется производи­тельной силой капитала, — так и сама кооперация представляется специфической формой капиталистического процесса производ­ства, в противоположность процессу производства раздробленных независимых работников или мелких хозяйчиков. Это — первое изменение, которое испытывает самый процесс труда вследствие подчинения его капиталу. Изменение это совершается стихийно. Одновременное употребление многих наемных рабочих в одном и том же процессе труда, будучи условием этого изменения, обра­зует исходный пункт капиталистического производства. Оно сов­падает с самим существованием капитала. Поэтому, если, с одной стороны, капиталистический способ производства является истори­ческой необходимостью для превращения процесса труда в обще­ственный процесс, то, с другой стороны, общественная форма про­цесса труда есть употребляемый капиталом способ выгоднее экс­плуатировать этот процесс посредством повышения его произво­дительной силы.

В рассмотренном выше простом своем виде кооперация сов­падает с производством в широких размерах, но она не образу­ет никакой прочной, характерной формы особой эпохи развития капиталистического производства. Самое большее, она выступа­ет приблизительно в такой форме в ремесленных еще зачатках

²¹⁾ Как мелкое крестьянское хозяйство, так и независимое ремесленное производство частью образуют базис феодального способа производства, частью же, после его разло­жения, продолжают существовать наряду с капиталистическим производством. В то же время они образуют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования, после того как первоначальная восточная общая собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени.

314

ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ. - ПРОИЗВОДСТВО ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

мануфактуры ²⁵⁾ и в том виде крупного земледелия, который соответствует мануфактурному периоду, существенно отличаясь от крестьянского хозяйства лишь массой одновременно приме­няемых рабочих и размерами концентрированных средств произ­водства. Простая кооперация всегда является господствующей формой в тех отраслях производства, где капитал оперирует в крупном масштабе, а разделение труда и машины не играют еще значительной роли.

Кооперация остается основной формой капиталистического способа производства, хотя в своем простом виде она сама пред­ставляет собой лишь особую форму наряду с другими, более развитыми ее формами.

25)  “Разве соединение искусства, трудолюбия и соревнования многих на одной и той же работе не есть способ двинуть ее вперед? И разве Англия могла бы каким-либо иным способом довести свою шерстяную мануфактуру до столь высокого совершенства?” (Berkeley. “The Querist”. London, 1750, p. 56, § 521).

348                                                                                                                                     

ГЛАВА   ДВЕНАДЦАТАЯ

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И МАНУФАКТУРА

1. ДВОЯКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАНУФАКТУРЫ

Кооперация, основанная на разделении труда, приобретает свою классическую форму в мануфактуре. Как характерная форма капиталистического процесса производства, она господ­ствует в течение мануфактурного периода в собственном смысле этого слова, т. е. приблизительно с половины XVI столетия до последней трети XVIII.

Мануфактура возникает двояким способом.

В первом случае в одной мастерской под командой одного и того же капиталиста объединяются рабочие разнородных само­стоятельных ремесел, через руки которых последовательно должен пройти продукт вплоть до того, пока он не будет окон­чательно готов. Так, например, карета была первоначально общим продуктом работ большого числа независимых ремеслен­ников: тележника, шорника, портного, слесаря, медника, то­каря, позументщика, стекольщика, маляра, лакировщика, позолотчика и т. д. Каретная мануфактура объединяет всех этих различных ремесленников в одной мастерской, где они рабо­тают одновременно и во взаимодействии друг с другом. Конечно, карету нельзя позолотить раньше, чем она сделана. Но если одновременно производится много карет, то часть их может непрерывно подвергаться золочению, в то время как другая часть проходит более ранние фазы процесса производства. Пока мы остаемся еще на почве простой кооперации, которая находит готовым свой человеческий и вещный материал. Но скоро наступает существенное изменение. Портной, слесарь, медник и т. д., раз он занимается только каретным делом, теряет мало-помалу привычку, а вместе с тем и способность зани­маться своим старым ремеслом в его полном объеме. С другой стороны, его односторонняя деятельность в пределах этой суженной сферы приобретает теперь наиболее целесообразные формы. Первоначально каретная мануфактура представляла

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                         349

собой комбинацию самостоятельных ремесел. Постепенно про­изводство карет разделяется на различные особые операции, каждая из которых откристаллизовывается в исключительную функцию одного рабочего и совокупность которых выполняется союзом таких частичных рабочих. Именно так, в результате комбинирования различных ремесел под командой одного и того же капитала, возникли суконная мануфактура и целый ряд других мануфактур ²⁶⁾.

Но мануфактура возникает и противоположным путем. Мно­гие ремесленники, выполняющие одну и ту же или однородную работу, например делающие бумагу, шрифт или иголки, объеди­няются одним капиталистом в общей мастерской. Это — коопе­рация в ее простейшей форме. Каждый из этих ремесленников (быть может, с одним или двумя подмастерьями) изготовляет весь товар, т. е. совершает последовательно различные опера­ции, необходимые для его изготовления. Труд его сохраняет свой старый ремесленный характер. Однако внешние обстоя­тельства заставляют вскоре иначе использовать сосредоточение рабочих в одном помещении и одновременность их работ. Например, нужно доставить в определенный срок большое количество готового товара. Труд поэтому разделяется. Вместо того чтобы поручать одному и тому же ремесленнику последо­вательное выполнение различных операций, операции эти отделяются одна от другой, изолируются, располагаются в пространстве одна рядом с другой, причем каждая из них поручается отдельному ремесленнику, и все они одновременно выполняются кооперирующимися между собой работниками. Это случайное разделение повторяется, обнаруживает свой­ственные ему преимущества и мало-помалу кристаллизуется в систематическое разделение труда. Из индивидуального про­дукта самостоятельного ремесленника, выполняющего многие операции, товар превращается в общественный продукт союза

²⁶) Чтобы указать более современный пример этого способа образования ману­фактуры, приведем следующую цитату. Шелкопрядение и ткачество в Лионе и Ниме “носят совершенно патриархальный характер; эти отрасли промышленности занимают много женщин и детей, но не надрывают их сил и не уродуют их; они остаются в своих прекрасных долинах Дрома, Вара, Изера, Воклюза, разводя червей и разматывая их коконы; никогда производство это не принимает характера настоящей фабрики. При ближайшем рассмотрении... принцип разделения труда обнаруживает здесь своеобраз­ные особенности. Существуют, правда, мотальщики, сучильщики, красильщики, шлихтовальщики и, наконец, ткачи; но они не объединены в одном и том же здании не зависят от одного и того же хозяина; все они работают самостоятельно” (A. Blanqui. “Cours d`Economie Industrielle”. Recueilli par A. Blaise. Paris, 1838-1839, p. 79).С того времени, как Бланки написал это, произошли перемены, и часть рабочих, некогда независимых, уже объединена теперь на фабриках. {К 4 изданию. А с тех пор, как Маркс написал это, на этих фабриках утвердился механический ткацкий станок и он быстро вытесняет ручной. Ярким подтверждением тому может быть шелковая промышленность Крефельда. Ф. Э.) 

350

ремесленников, каждый из которых выполняет непрерывно лишь одну и ту же частичную операцию. Те же самые операции, которые сливались друг с другом в ряд последовательных работ, выполняемых немецким цеховым мастером бумажного производства, в голландской бумажной мануфактуре становятся самостоятельными и протекающими рядом и одновременно, как частичные операции многих кооперирующихся между собой рабочих. Нюрнбергский цеховой мастер, изготовляющий иголки, образует основной элемент английской игольной мануфактуры. Но в то время как нюрнбергский ремесленник последовательно выполняет одну за другой, быть может, 20 операций, в англий­ской мануфактуре работают одновременно 20 ремесленников и каждый выполняет лишь одну из 20 операций, причем на основании опыта операции эти еще более расщепляются, изо­лируются и обособляются как исключительные функции отдель­ных рабочих.

Итак, способ возникновения, образования мануфактуры из ремесла является двояким. С одной стороны, она возникает из комбинации разнородных самостоятельных ремесел, которые утрачивают свою самостоятельность и делаются односторонними в такой степени, что представляют собой лишь друг друга дополняющие частичные операции в процессе производства одного и того же товара. С другой стороны, мануфактура возни­кает из кооперации однородных ремесленников, разлагает дан­ное индивидуальное ремесло на различные обособленные операции, изолирует эти последние и делает самостоятельными в такой степени, что каждая из них становится исключительной функцией особого рабочего. Поэтому, с одной стороны, ману­фактура вводит в процесс производства разделение труда или развивает его дальше, с другой стороны — она комбинирует ремесла, бывшие ранее самостоятельными. Но, каков бы ни был ее исходный пункт в том или другом частном случае, ее конечная форма всегда одна и та же: производственный механизм, орга­нами которого являются люди.

Для правильного понимания разделения труда внутри мануфактуры существенно обратить внимание на следующие пункты. Прежде всего, расчленение процесса производства на его особые фазы совершенно совпадает в данном случае с разложе­нием ремесленной деятельности на ее различные частичные операции. Является ли каждая операция сложной или простой, ее исполнение, во всяком случае, сохраняет свой ремесленный характер и, следовательно, зависит от силы, ловкости, быстроты и уверенности каждого отдельного рабочего, от его умения обращаться со своим инструментом. Базисом остается ремесло.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  351

Этот узкий технический базис исключает возможность дей­ствительно научного расчленения процесса производства, так как каждый частичный процесс, через который проходит про­дукт, должен быть выполнен как частичная ремесленная работа. Именно потому, что ремесленное искусство остается, таким образом, основой процесса производства, каждый рабочий приспособляется исключительно к отправлению одной частичной функции, и рабочая сила его на всю его жизнь превращается в орган этой частичной функции. Наконец, это разделение труда уже само по себе есть особый вид кооперации, и многие его преимущества вытекают из общей сущности кооперации вообще, а не из данной ее особой формы.

2. ЧАСТИЧНЫЙ РАБОЧИЙ И ЕГО ОРУДИЕ

Приступая к ближайшему анализу, мы должны, прежде всего, констатировать тот очевидный факт, что рабочий, выпол­няющий всю жизнь одну и ту же простую операцию, превращает все свое тело в ее автоматически односторонний орган, и потому употребляет на нее меньше времени, чем ремесленник, который совершает попеременно целый ряд операций. Но комбинирован­ный совокупный рабочий, образующий живой механизм ману­фактуры, состоит исключительно из таких односторонних частичных рабочих. Поэтому в сравнении с самостоятельным ремеслом здесь в течение более короткого времени производится больше продукта, т. е. производительная сила труда повы­шается ²⁷⁾. Совершенствуется также самый метод частичной работы после того, как она обособилась в исключительную функ­цию одного лица. Постоянное повторение одной к той же огра­ниченной операции и сосредоточение внимания на ней научают опытным путем достигать намеченного полезного результата с наименьшей затратой силы. А так как разные поколения ра­бочих живут одновременно и совместно работают в одних и тех же мануфактурах, то приобретенные приемы технического искусства закрепляются, накопляются и быстро передаются от одного поколения к другому ²⁸⁾.

Мануфактура, воспроизводя внутри мастерской и система­тически развивая до крайних пределов традиционное обособ­ление ремесел, которое она находит в обществе, тем самым создает виртуозность частичных рабочих. С другой стороны,

²⁷) “Чем больше разделение функций в сложной мануфактуре между различ­ными работниками, тем лучше и скорее получается продукт, тем меньше потеря вре­мени и труда” (“Тhе Advantages of the East-India Trade”. London, 1720, p. 71).

²⁸) “Легкий труд есть... унаследованное искусство” (Th, Hodgskin. “Popular Political Economy”, London, 1827, p. 48).

352

совершаемое ею превращение частичного труда в жизненное призвание данного человека соответствует стремлению прежних обществ сделать ремесла наследственными, придать им окаме­невшие формы каст или, в том случае, когда определенные исторические условия порождают изменчивость индивидуумов, не совместимую с существованием каст, - формы цехов. Касты и цехи возникают под влиянием такого же естественного закона, какой регулирует образование в животном и растительном мире видов и разновидностей, — с той лишь разницей, что па изве­стной ступени развития наследственность каст и исключитель­ность цехов декретируются как общественный закон ²⁹⁾.

“Муслин из Дакки по своей тонкости, ситцы и другие материи из Короманделя по своему великолепию и прочности красок никогда еще не были превзойдены. И, тем не менее, они производятся без капитала, без машин, без разделения труда, в их производство не применяется ни один из тех методов, которые доставляют такие преимущества европей­ской фабрикации. Ткач там — обособленный индивидуум, изготовляю­щий ткань по заказу потребителя и работающий на станке самой простой конструкции, состоящем иногда из грубо сколоченных деревянных бру­сков. У него нет даже никакого приспособления для натягивания основы, и потому станок должен все время оставаться растянутым во всю свою длину; вследствие этого он так неуклюж и занимает так много места, что не помещается в хижине производителя, который совершает поэтому свою работу на открытом воздухе, прерывая ее при каждой неблагоприят­ной перемене погоды” ³⁰⁾.

Лишь накопленная из поколения в поколение и передавае­мая по наследству от отца к сыну специальная сноровка сооб­щает индийцу, как и пауку, его виртуозность. И все же по сравнению с большинством мануфактурных рабочих такой индийский ткач выполняет очень сложный труд.

Ремесленник, совершающий один за другим различные частичные процессы при производстве продукта, должен то переходить с места на место, то переменять инструменты, Пере-

²⁹) “Также и ремесла... достигли в Египте значительной степени совершенства. Ибо только в одной этой стране ремесленникам совсем не разрешалось браться за занятия, свойственные другим классам граждан, но они должны были заниматься исключительно той профессией, которую закон наследственно закреплял за их родом... У других народов мы находим, что ремесленники делят свое внимание между слишком разнородными предметами... То они пытаются обрабатывать землю, то бе­рутся за торговые дела, то занимаются двумя или тремя ремеслами сразу. В свобод­ных государствах они обыкновенно посещают народные собрания... Напротив, в Египте каждый ремесленник, вмешивающийся в государственные дела или занимающийся одновременно несколькими ремеслами, подвергается тяжелым наказаниям. Таким образом, ничто не может помешать ему сосредоточиться на своей профессии... К тому же, унаследовав многие правила от предков, они ревностно стараются изобре­тать новые улучшения” (“Diodor's von Sicilicn Historisclie Bibliothek”, Buch I, cap. 74 [S. 117, 118]).

³⁰) “Historical and descriptive Account of British India etc.” by Hugh Murray, James Wilson etc. Edinburgh, 1832, v. II, p. 449. Индийский ткацкий станок имеет вертикально ходящую рейку, т. е. основа натягивается на нем вертикально.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  353

ходы от одной операции к другой прерывают течение его труда и. образуют своего рода поры в его рабочем дне. Эти поры сужаются, если он в течение целого дня непрерывно выполняет одну и ту же операцию, они исчезают в той же мере, в какой уменьшается сменяемость операций. Повышение производитель­ности труда вызывается здесь или увеличенной затратой рабо­чей силы в течение данного промежутка времени, т. е. растущей интенсивностью труда, или уменьшением непроизводительного потребления рабочей силы. В частности, избыточная затрата сил, которой требует каждый переход от покоя к движению, компен­сируется большей продолжительностью труда уже достигнутой нормальной быстроты. С другой стороны, непрерывное однообра­зие работы ослабляет напряженность внимания и подъем жиз­ненной анергии, так как лишает рабочего того отдыха и возбуж­дения, которые создаются самым фактом перемены деятельности. Однако производительность труда зависит не только от виртуозности работника, но также и от совершенства его ору­дий. Орудия одного и того же рода, например инструменты режущие, сверлильные, долбежные, ударные и т. д., употреб­ляются в различных процессах труда, и, с другой стороны, в одном и том же процессе труда один и тот же инструмент слу­жит для различных действий. Но как только различные опе­рации процесса труда обособились друг от друга и каждая частичная операция в руках частичного рабочего приняла макси­мально соответствующую и потому исключительную форму, — с этого момента возникает необходимость изменений в орудиях, служивших ранее для различных целей. Направление этого изме­нения их формы выясняется на опыте, который показывает, какие именно особые трудности представляет пользование орудиями в их неизменившейся форме. Мануфактуру характеризуют диф­ференцирование рабочих инструментов, благодаря которому инструменты одного и того же рода принимают прочные формы, особые для каждого особого их применения, и их специализа­ция, благодаря которой каждый такой особый инструмент действует в полную свою меру лишь в руках специфического частичного работника. В одном Бирмингеме изготовляется до 500 разновидностей молотков, причем не только каждый из них служит для особого производственного процесса, но зачастую несколько разных молотков служат для отдельных операций од­ного и того же процесса. Мануфактурный период упрощает, улуч­шает и разнообразит рабочие инструменты путем приспособления их к исключительным особым функциям частичных рабочих ³¹⁾.

³¹) Относительно  естественных органов растений и животных Дарвин  в  своей составившей эпоху работе “Происхождение видов” говорит: “Причина изменчивости

354          

Тем самым он создает одну из материальных предпосылок машины, которая представляет собой комбинацию многих про­стых инструментов.

Частичный рабочий и его инструмент образуют простые эле­менты мануфактуры. Обратимся теперь к мануфактуре в ее целом.

3. ДВЕ ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ МАНУФАКТУРЫ: ГЕТЕРОГЕННАЯ МАНУФАКТУРА И ОРГАНИЧЕСКАЯ МАНУФАКТУРА

По своему внутреннему строю мануфактуры разделяются на две основные формы, которые, хотя иногда и переплетаются, представляют собой, однако, два существенно различных рода и при дальнейшем превращении мануфактуры в крупную машин­ную промышленность играют совершенно неодинаковую роль. Этот двоякий характер мануфактуры определяется самой приро­дой продукта. Последний получается или путем чисто механиче­ского соединения самостоятельных частичных продуктов, или же своей готовой формой обязан последовательному ряду связанных между собой процессов и манипуляций.

Так, например, локомотив состоит более чем из 5 000 само­стоятельных частей. Он не может, однако, послужить примером собственно мануфактуры первого рода, так как является продуктом крупной промышленности. Но прекрасный пример дают нам часы, которые уже Уильям Петти берет для иллюстра­ции мануфактурного разделения труда. Из индивидуального продукта нюрнбергского ремесленника часы превратились в общественный продукт большого числа частичных рабочих. Таковы: заготовщик; рабочий, изготовляющий часовые пру­жины; изготовляющий циферблаты; изготовляющий волоски; рабочий, изготовляющий камни для часов; палетщик; рабочий, изготовляющий стрелки; рабочий, изготовляющий часовой корпус; рабочий, изготовляющий винты; золотильщик, с под­разделением на многие специальности; далее рабочий, изготов­ляющий колеса (причем отдельно латунные колеса и отдельно стальные колеса); рабочий, изготовляющий трибы; изготовляю­щий механизм завода и перевода стрелок; acheveur de pignon

органов в тех случаях, когда один и тот же орган выполняет различные работы, за­ключается, быть может, в том, что здесь естественный подбор менее тщательно под­держивает или подавляет каждое мелкое уклонение формы, чем в тех случаях, когда один орган предназначен лишь для определенной обособленной задачи. Так, напри­мер, ножи, предназначенные для того, чтобы резать самые разнообразные вещи, могут в общем сохранять более или менее одинаковую форму; но раз инструмент пред­назначен для одного какого-либо употребления, он при переходе к другому употреб­лению должен изменить и свою форму”.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                       355

(укрепляет колеса на трибах, полирует фаски и т. д.); изгото­витель цапф; planteur de finissage (вставляет различные колеса и трибы в механизм); finisseur de barillet (нарезывает зубья, расширяет отверстия до надлежащих размеров, укрепляет пружину собачки храповика и собачку); рабочий, изготовляю­щий регулятор хода, а при цилиндрическом ходе изготовляю­щий и цилиндры; изготовляющий ходовые колеса; рабочий, изготовляющий баланс; рабочий, изготовляющий ракету (при­способление для регулировки часов); planteur d'echappement (рабочий, устанавливающий регулятор хода); затем repasseur de barillet (заканчивает сборку барабана для пружины и сборку собачки); полировщик стали; полировщик колес; полировщик винтов; рисовальщик цифр; эмалировщик (наводит эмаль на медь); fabricant de pendants (делает только бугель или серьгу часового корпуса); finisseur de charniere (вставляет латунный штифт в шарниры корпуса и т. д.); faiseur de secret (приделы­вает к корпусу пружину, открывающую крышку); гравер; чеканщик; полировщик часового корпуса и т. д. и т. д. и, нако­нец, сборщик, окончательно собирающий механизм часов в целом и пускающий их в ход. Лишь немногие части часов проходят через несколько рук, и все эти membra disjecta [раз­розненные члены] ¹¹⁸ сосредоточиваются в одних руках лишь тогда, когда им предстоит соединиться в одно механическое целое. Это чисто внешнее отношение готового продукта к его разнородным составным частям делает здесь, как и в других подобных производствах, соединение частичных рабочих в одной мастерской случайным. Частичные работы, в свою очередь, могут выполняться в виде отдельных самостоятельных ремесел, что и имеет место в кантонах Ваадт и Невшатель, тогда как в Женеве, например, существуют крупные часовые мануфак­туры, т. е. осуществляется непосредственная кооперация частич­ных рабочих под управлением одного капитала. Но и в этом последнем случае циферблаты, пружины и корпус редко изго­товляются в самой мануфактуре. Комбинированное мануфак­турное производство здесь выгодно лишь в исключительных случаях, так как конкуренция между рабочими, работающими на дому, особенно велика, а расщепление производства на массу гетерогенных процессов почти исключает совместное приме­нение средств труда; между тем при рассеянном в пространстве производстве капиталист избавляется от издержек на фабрич­ные здания и т. п. ³²⁾. Надо заметить, однако, что положение

³²) Женева в 1851 г. произвела 80 000 часов, что составляет менее одной пятой часового производства кантона Невшатель. Только Шо-де-Фон, который можно рас­сматривать как одну часовую мануфактуру, производит в год вдвое больше, чем

356                                                                                                                                                         

и этих частичных рабочих, которые работают у себя на дому, но не на себя, а на капиталиста (fabricant, etablisseur), совер­шенно отлично от положения самостоятельного ремесленника, работающего лишь на своих заказчиков ³³⁾.

Другой род мануфактуры, ее законченная форма, произво­дит продукты, которые проходят связные фазы развития, последовательный ряд процессов; такова, например, мануфак­тура иголок, в которой проволока проходит через руки 72 и даже 92 специфических частичных рабочих.

Поскольку такая мануфактура комбинирует первоначально разрозненные ремесла, она уменьшает пространство, которым разделяются отдельные фазы производства продукта. Сокра­щается время, необходимое на переход продукта от одной ста­дии в другую, равно как и труд, затрачиваемый на эти пере­ходы ³⁴⁾. Тем самым достигается большая производительная сила по сравнению с ремеслом, причем ее рост вытекает из общего кооперативного характера мануфактуры. С другой стороны, присущий мануфактуре принцип разделения труда приводит к изолированию различных фаз производства, которые обособляются друг от друга в виде соответственного количества самостоятельных частичных работ ремесленного характера. Установление и поддержание связи между изолированными функциями вызывает необходимость постоянных перемещений продукта из одних рук в другие, из одного процесса в другой. С точки зрения крупной промышленности это обстоятельство выступает как характерная, повышающая издержки и имма­нентная самому принципу мануфактуры ограниченность³⁵⁾.

Женева. С 1850 по 1861 г. Женева изготовила 720 000 часов. См. “Report from Geneva on the Watch Trade” в “Reports by H. M's Secretaries of Embassy and Legation on the Manufactures, Commerce etc.”, № 6, 1863. Если независимость отдельных процессов, на которые распадается производство сложного продукта, уже сама по себе крайне затрудняет превращение таких мануфактур в машинное производство крупной промыш­ленности, то в производстве часов дополнительно сказываются еще два специальных препятствия: мелкие размеры и деликатность составных элементов и то обстоятель­ство, что часы как предмет роскоши характеризуются чрезвычайным разнообразием форм. Лучшие лондонские фирмы в течение целого года едва ли производят дюжину одинаковых часов. Часовая фабрика Вашрон и Константен, с успехом применяющая машины, выпускает самое большее 3-4 вариации часов по величине и форме.

³³⁾ На производстве часов, этом классическом примере гетерогенной мануфак­туры, особенно удобно изучать упомянутое выше разложение ремесленной деятель­ности и вытекающую из него дифференциацию и специализацию рабочих инстру­ментов.

³⁴⁾ “При таком тесном расположении людей труд перевозки должен быть наи­меньший” (“The Advantages of the East-India Trade”, p. 106).

^35)| “Изолирование различных стадий производства, через которые продукт проходит в мануфактуре, неизбежное при употреблении ручного труда, чрезвычайно увеличивает издержки производства, причем потеря проистекает главным образом вследствие перемещения от одного процесса к другому” (“The Industry of Nations”. London, 1855, Part II, p. 200).

Глава ХП. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                             357

Если мы рассмотрим определенное количество сырого ма­териала, например тряпья на бумажной мануфактуре или про­волоки на игольной мануфактуре, то окажется, что оно проходит в руках различных частичных рабочих ряд следующих друг за другом во времени фаз производства, пока продукт не примет своей окончательной формы. Но если мы будем рассматривать мастерскую как один совокупный механизм, то окажется, что сырой материал одновременно находится во всех фазах произ­водства. Составленный из частичных рабочих совокупный рабочий одной частью своих многочисленных рук, вооруженных инструментами, тянет проволоку, между тем как другие его руки и инструменты в то же время выпрямляют эту проволоку, режут ее, заостряют концы и т. д. Последовательное располо­жение отдельных стадий процесса во времени превратилось в их пространственное расположение друг возле друга. В резуль­тате в данный промежуток времени получается больше готового товара ³⁶⁾. Хотя эта одновременность вытекает из общей коопе­ративной формы совокупного процесса, тем не менее, мануфак­тура не только находит в готовом виде условия кооперации, но отчасти создает их сама, разлагая ремесленную деятельность на составные элементы. С другой стороны, она достигает этой общественной организации процесса труда, лишь приковывая рабочего к одной и той же детали.

Так как частичный продукт каждого частичного рабочего является в то же время лишь определенной ступенью развития одного и того же продукта, то один рабочий доставляет другому или одна группа рабочих — другой их сырой материал. Резуль­тат труда одного образует исходный пункт труда другого. Таким образом, здесь один рабочий непосредственно дает занятия другим. Рабочее время, необходимое для достижения намечен­ного полезного результата в каждом частичном процессе, уста­навливается опытом, и совокупный механизм мануфактуры покоится на том условии, что в данное рабочее время должен быть достигнут данный результат. Лишь при этом условии различные, дополняющие друг друга процессы труда могут совершаться непрерывно, один рядом с другими во времени и в пространстве. Очевидно, что эта непосредственная взаимная зависимость отдельных работ, а, следовательно, и рабочих,

³⁶⁾ “Оно” (разделение труда) “создает также экономию времени, разделяя труд на различные операции, каждая из которых может выполняться одновременно... Благодаря выполнению сразу всех различных процессов труда, которые отдельный человек должен был бы совершать последовательно один за другим, создается, напри­мер, возможность произвести множество совершенно законченных булавок в течение такого времени, какое в противном случае необходимо лишь для того, чтобы обрезать или заточить одну булавку” (Dugald Stewart, цит, соч., стр. 319).

358                                                                                                                                                         

вынуждает каждого из них употреблять на свою функцию лишь необходимое рабочее время, вследствие чего создаются совершенно иные, чем в самостоятельном ремесле и даже в про­стой кооперации, непрерывность, единообразие, регулярность, порядок ³⁷⁾ и, в особенности, интенсивность труда. То, что на изготовление товара должно быть затрачено лишь общест­венно необходимое рабочее время, при товарном производство вообще выступает как внешнее принуждение конкуренции, ибо, выражаясь поверхностно, каждый отдельный произво­дитель должен продавать свой товар по рыночной цене. Между тем в мануфактуре изготовление данного количества продукта в течение данного рабочего времени становится техническим законом самого процесса производства ³⁸⁾.

Однако различные операции требуют неодинакового вре­мени и потому в равные промежутки времени дают различные количества частичных продуктов. Следовательно, если каждый рабочий должен изо дня в день совершать постоянно одну и ту же операцию, то для различных операций необходимо различное число рабочих, например в словолитной мануфактуре на 4 литейщиков требуется 2 отбивальщика и один полировщик, так как литейщик отливает в час 2 000 букв, отбивальщик от­бивает 4 000 букв, а полировщик полирует 8 000, Здесь прин­цип кооперации возвращается к своей простейшей форме: к од­новременному применению труда многих людей, выполняющих однородную работу; по теперь принцип этот выражает собой известное органическое отношение. Таким образом, мануфак­турное разделение труда не только упрощает и разнообразит качественно различные органы общественного совокупного рабочего, но и создает прочные математические пропорции для количественных размеров этих органов, т. е. для относитель­ного числа рабочих или относительной величины рабочих групп в каждой специальной функции. Вместе с качественным расчле­нением оно развивает количественные нормы и пропорции общественного процесса труда.

Раз для определенного производства опытом установлено наиболее целесообразное числовое отношение между различ­ными группами частичных рабочих, то расширить масштаб производства возможно лишь, взяв кратное от числа рабочих

³⁷⁾ “Чем больше разнообразия среди работников мануфактуры... тем больше порядок и регулярность каждой работы, тем меньше количество затрачиваемого на нее времени и труда” (“The Advantages of the East-India Trade”. London, 1720, p. 68).

³⁸⁾ Впрочем, во многих отраслях производства этот результат достигается ману­фактурными предприятиями лишь несовершенно, так как мануфактура не в состоя­нии точно контролировать общие химические и физические условия производствен­ного процесса.

Глава XII, — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  359

каждой из этих отдельных групп ³⁹⁾. К этому присоединяется еще то обстоятельство, что известные работы один и тот же индивидуум может исполнять одинаково легко, совершаются ли они в больших или в малых размерах; таковы, например, труд высшего надзора, перемещение частичных продуктов из одной фазы производства в другую и т. д. Выделение этих работ в самостоятельные функции, выполняемые специальными рабо­чими, выгодно поэтому лишь при увеличении числа занятых в производстве рабочих, но такое увеличение должно одновре­менно затронуть все группы в той же самой пропорции.

Каждая отдельная группа, известное число рабочих, выпол­няющих одну и ту же частичную функцию, состоит из однородных элементов и образует особый орган совокупного механизма. Однако в некоторых мануфактурах сами такие группы являют собой расчлененное рабочее тело, тогда как совокупный механизм образуется путем повторения или умножения этих элементарных производительных организмов. Возьмем для примера мануфактуру бутылок. Она распадается на три существенно различных фазы. Во-первых, подготовительная фаза: приготовление шихты - смеси из песка, извести и т. д. - и переплавка этой смеси в жидкую стеклянную массу ⁴⁰⁾. В этой первой, равно как и в заключительной фазе - удаление бутылок из печи для обжига, их сортировка, упаковка и т. п. - заняты различные частичные рабочие. Между этими двумя фазами находится собственно стекольное производство, т. е. переработка жидкой стеклянной массы. У отверстия одной и той же печи работает целая группа, называемая в Англии “hole” (окно) и состоящая из одного bottle maker [бутылочника] или finisher [отделочника], одного blower [выдувальщика], одного gatherer [баночника], одного putter up [отладчика] или whetler off [отшибальщика] и одного taker in [относчика]. Эти пять частичных рабочих образуют пять особых органов единого рабочего тела, которое может функционировать лишь в целом, т. е. лишь как непосред­ственная кооперация пяти человек. Все тело парализовано, если не хватает одного из его пяти членов. Но одна и та же стекольная печь имеет несколько отверстий, - в Англии, например, от 4 до б, — при каждом из них имеется огнеупорный

³⁹⁾ “Раз опыт, сообразно особой природе продукта каждой данной мануфактуры, показал, на сколько частичных операций всего выгоднее разделить процесс производ­ства и какое число рабочих требуется для каждой операции, то все re предприятия, которые не придерживаются точно кратного этих установленных опытом чисел, будут производить с большими издержками... Такова одна из причин колоссального расши­рения промышленных предприятий” (Ch. Babbage, “On the Economy of Machinery”. London, 1832, ch. XXI, p. 172, 173).

⁴⁰⁾ В Англии плавильная печь отделена от стекольной печи, где обрабатывается стекло, а, например, в Бельгии одна и та же печь служит для обоих процессов.

360                                                                                                                                                         

плавильный тигель с жидким стеклом, и у каждого тигля работает своя пятичленная группа рабочих. Расчленение каждой отдельной группы покоится здесь непосредственно на разделении труда, тогда как союз между различными однород­ными группами представляет собой простую кооперацию, при которой благодаря совместному потреблению более экономно используется одно из средств производства, в данном случае стекольная печь. Каждая такая стекольная печь с ее 4—6 груп­пами образует как бы самостоятельную мастерскую для выделки стекла, а стекольная мануфактура охватывает несколько ма­стерских подобного рода вместе с приспособлениями и рабо­чими для начальных и заключительных фаз производства.

Наконец, мануфактура, подобно тому, как сама она отчасти возникает из комбинации различных ремесел, может, в свою очередь, развиться в комбинацию различных мануфактур. Так, например, в Англии крупные стекольные предприятия сами изготовляют для себя огнеупорные плавильные тигли, так как от качества последних существенно зависит, насколько удачным или неудачным будет продукт. Мануфактура средства производства связала здесь с мануфактурой продукта. На­оборот, мануфактура продукта может быть связана с мануфак­турами, для которых данный продукт сам служит сырым ма­териалом или соединяется впоследствии с продуктами этих мануфактур. Так, например, мануфактура флинтгласа соеди­няется иногда с мануфактурой шлифования стекла и с латунно-литейной мануфактурой, которая служит для изготовления металлических оправ к различным стеклянным предметам. В этом случае соединенные друг с другом различные мануфак­туры образуют более или менее пространственно обособленные отделы одной совокупной мануфактуры и в то же время не зави­симые друг от друга процессы производства — каждый со своим собственным разделением труда. Несмотря на некоторые пре­имущества комбинированной мануфактуры, она не достигает, на собственной основе, подлинного технического единства. Это единство возникает лишь при превращении мануфактуры в машинное производство.

Мануфактурный период, быстро провозгласивший уменьше­ние рабочего времени, необходимого для производства товаров, своим сознательным принципом ⁴¹⁾, спорадически развивает также употребление машин, особенно при некоторых простых подготовительных процессах, требующих большого количества

41) Это явствует, между прочим, из работ У. Петти, Джона Беллерса, Эндрью Яррантона, из книги “The Advantages of the East-India Trade” и работ Дж. Ван-дерлинта.

Глава  XII. — Разделение  труда  и мануфактура                                                                                                                                                                                               361

людей и большой затраты силы. Так, например, в бумажной мануфактуре скоро стали сооружать особые мельницы для перемалывания тряпок, а в металлургии — толчеи для дробле­ния руды ⁴²⁾. Машина в ее элементарной форме завещана была еще Римской империей в виде водяной мельницы ⁴³⁾. Ремеслен­ный период также оставил нам великие открытия: компас, порох, книгопечатание и автоматические часы. Но и после этого машина в общем и целом все же продолжает играть ту второстепенную роль, которую отводит ей Адам Смит рядом с разделением труда⁴⁴⁾. Очень важную роль сыграло спорадическое применение машин в XVII столетии, так как оно дало великим математикам того времени практические опорные пункты и стимулы для со­здания современной механики.

Специфическим для мануфактурного периода механизмом остается сам совокупный рабочий, составленный из многих частичных рабочих. Различные операции, попеременно совер­шаемые производителем товара и сливающиеся в одно целое в процессе его труда, предъявляют к нему разные требования. В одном случае он должен развивать больше силы, в другом случае — больше ловкости, в третьем — больше вниматель­ности и т. д., но один и тот же индивидуум не обладает всеми этими качествами в равной мере. После разделения, обособле­ния и изолирования различных операций рабочие делятся, классифицируются и группируются сообразно их преобладаю­щим способностям. Если, таким образом, природные особен­ности рабочих образуют ту почву, на которой произрастает разделение труда, то, с другой стороны, мануфактура, коль скоро она введена, развивает рабочие силы, по самой природе  своей пригодные лишь к односторонним специфическим функ­циям. Совокупный рабочий обладает теперь всеми производ-

⁴²⁾ Еще в конце XVI столетия ко Франции для размельчения и промывания руды употреблялись ступка и решето.

⁴³⁾ Вся история развития машин может быть прослежена на истории развития мукомольных мельниц. По-aнглийски фабрика еще до сих пор называется mill [мель­ница]. В немецких сочинениях по технологии в первые десятилетия XIX века мы также встречаем слово Muhle [мельница] для обозначения не только машин, приво­димых в движение силами природы, но и вообще всякой мануфактуры, применяющей механические аппараты.

⁴⁴⁾ Как увидит читатель из четвертой книги этой работы, А. Смит не выставил ни одного нового положения относительно разделения труда. Что характеризует его как обобщающего экономиста мануфактурного периода, так это то ударение, которое он делает на разделении труда. С развитием крупной промышленности его взгляд, согласно которому машинам отводилась лишь подчиненная роль, вызвал возражение со стороны Лодерделя, а в позднейшую эпоху со стороны Юра. А. Смит смешивает кроме того дифференцирование инструментов, в котором крупную роль играли сами частичные рабочие мануфактуры, с изобретением машин, в этой последней области сыграли роль не мануфактурный рабочие, а ученые, ремесленники, даже крестьяне (Бриндли) и так далее.

362                                                                                                                                                         

ственными качествами в одинаковой степени виртуозности и в то же время тратит их самым экономным образом, так как каждый свой орган, индивидуализированный в особом рабочем или особой группе рабочих, он применяет исключительно для отправления его специфической функции ⁴⁵⁾. Односторонность и даже неполноценность частичного рабочего становится его достоинством, коль скоро он выступает как орган совокупного рабочего ⁴⁶⁾. Привычка к односторонней функции превращает его в орган, действующий с инстинктивной уверенностью, а связь совокупного механизма вынуждает его действовать с регуляр­ностью отдельной части машины⁴⁷⁾.

Так как различные функции совокупного рабочего могут быть проще и сложнее, более низкого или более высокого по­рядка, то его органы, индивидуальные рабочие силы, нуждаются в весьма различной степени образования и обладают поэтому весьма различной стоимостью. Таким образом, мануфактура развивает иерархию рабочих сил, которой соответствует шкала заработных плат. Если, с одной стороны, индивидуальный рабочий приспособляется к той односторонней функции, с которой он связан всю свою жизнь, то, с другой стороны, различные трудовые операции в такой же мере приспособ­ляются к этой иерархии естественных и приобретенных спо­собностей ⁴⁸⁾. Между тем каждый производственный процесс требует известных простых действий, одинаково доступных каждому человеку. И такие действия порывают теперь свою непрочную связь с более содержательными моментами деятельности и окостеневают в виде исключительных функций.

⁴⁵⁾ “Так как в мануфактуре работа разделяется на несколько различных опера­ций, из которых каждая требует различной степени искусства и силы, то владелец мануфактуры может обеспечить себя как раз необходимым для каждой операции коли­чеством силы и искусства. А если бы весь процесс изготовления продукта выполнялся одним рабочим, то один и тот же индивидуум должен был бы обладать достаточным искусством для самых деликатных и достаточной силой для самых тяжелых опера­ций” (Ch. Babbage, цит. соч., гл. XIX).

⁴⁶⁾  Например,   одностороннее  развитие  мускулов,   искривление  костей  и  т. п.

⁴⁷⁾ Г-н У. Маршалл, главный управляющий одной стекольной мануфактуры, очень хорошо ответил на вопрос члена следственной комиссии, каким образом поддер­живается интенсивность труда рабочих-подростков: “Они не могут пренебречь своим делом; раз они начали, они должны продолжать; они являются как бы частями одной и той же машины” (“Children's Employment Commission. Fourth Report”, 1865, p. 247).

⁴⁸⁾ Д-р Юр в своем апофеозе крупной промышленности острее подмечает специ­фический характер мануфактуры, чем прежние экономисты, у которых не было поле­мического интереса, и даже острее, чем его современники, например Баббедж, который превосходил Юра как математик и механик, однако крупную промышленность рассмат­ривал, собственно говоря, только с мануфактурной точки зрения. Юр замечает: “Приспо­собление рабочего к каждой частичной операции составляет сущность разделения труда. С другой стороны, он называет это разделение “приспособлением работ к различным индивидуальным способностям” и характеризует, наконец, всю мануфактурную систему как “систему градации по степени искусства”, как “разделение труда по различным степеням искусства” и т. д. (Ure, “Philosophy of Manufactures”, p, 19—23, passim).

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  363

Мануфактура создает поэтому в каждом ремесле, которым она овладевает, категорию так называемых необученных ра­бочих, которые строго исключались ремесленным производством. Развивая до виртуозности одностороннюю специальность за счет способности к труду вообще, она превращает в особую специальность отсутствие всякого развития. Наряду с иерар­хическими ступенями выступает простое деление рабочих на обученных и необученных. Для последних издержки обучения совершенно отпадают, для первых они, вследствие упрощения их функции, ниже, чем для ремесленников. В обоих случаях падает стоимость рабочей силы ⁴⁹⁾. Исключения наблюдаются в том случае, когда разложение процесса труда создает новые связные функции, которые в ремесленном производстве или вовсе не имели места, или имели место в ограниченном размере. Относительное обесценение рабочей силы, являющееся резуль­татом устранения или понижения издержек обучения, непосред­ственно означает более значительное возрастание капитала, потому что все, что сокращает время, необходимое для вос­производства рабочей силы, расширяет область прибавочного труда.

⁴⁹⁾ “Каждый профессиональный рабочий... получая возможность совершенство­ваться путем упражнений в одном направлении... становится более дешевым” (Ure. “Philosophy of Manufactures”, p. 19).

4.  РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА ВНУТРИ МАНУФАКТУРЫ И РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА ВНУТРИ ОБЩЕСТВА

Мы рассмотрели сначала происхождение мануфактуры, затем ее простые элементы — частичного рабочего и его орудие,— наконец, ее механизм в целом. Коснемся теперь вкратце отно­шения между мануфактурным разделением труда и обще­ственным разделением труда, которое составляет общее основа­ние всякого товарного производства.

Если иметь в виду лишь самый труд, то разделение обще­ственного производства на его крупные роды, каковы земледелие, промышленность и т. д., можно назвать общим [im Allgemeinen] разделением труда, распадение этих родов производства на виды и подвиды — частным [im Besonderen] разделением труда, а разделение труда внутри мастерской — единичным [im Einzelnen] разделением труда ⁵⁰⁾.

⁵⁰⁾ “Разделение труда, начинаясь обособлением разнообразнейших профессий, идет вплоть до такого разделения, когда разделяются рабочие, занятые изготовлением одного и того же продукта, что имеет место в мануфактуре” (Storch. “Cours d'Econo-mie Politique”, парижское издание, т. I, стр. 173). “У народов, достигших известной ступени цивилизации, мы находим три рода разделения труда: первый, который мы назовем общим, сводится к разделению производителей на земледельцев, промышлен-

364                                                                                                                                                         

Разделение труда внутри общества и соответственное огра­ничение индивидуума сферой определенной профессии имеет, как и разделение труда внутри мануфактуры, две противо­положные исходные точки развития. В пределах семьи ^50а) - а с дальнейшим развитием в пределах рода - естественное разделение труда возникает вследствие половых и возрастных различий, т. е. на чисто физиологической почве, и оно расши­ряет свою сферу с расширением общественной жизни, с ростом населения, особенно же с появлением конфликтов между различ­ными родами и подчинением одного рода другим. С другой стороны, как я уже отметил раньше, обмен продуктами возни­кает в тех пунктах, где приходят в соприкосновение различные семьи, роды, общины, потому что в начале человеческой куль­туры не отдельные индивидуумы, а семьи, роды и т. д. всту­пают между собой в сношения как самостоятельные единицы, Различные общины находят различные средства производства и различные жизненные средства среди окружающей их природы. Они различаются поэтому между собой по способу произ­водства, образу жизни и производимым продуктам. Это - те естественно выросшие различия, которые при соприкосно­вении общин вызывают взаимный обмен продуктами, а, следо­вательно, постепенное превращение этих продуктов в товары. Обмен не создает различия между сферами производства, но устанавливает связь между сферами, уже различными, и пре­вращает их в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства. Здесь общественное разделение труда возникает посредством обмена между перво­начально различными, но не зависимыми друг от друга сфе­рами производства. Там, где исходный пункт образует физио­логическое разделение труда, особые органы непосредственно связного целого разъединяются, разлагаются, — причем глав­ный толчок этому разложению дает обмен товарами с чужими общинами, — и становятся самостоятельными, сохраняя между собой лишь ту связь, которая устанавливается между отдель­ными работами посредством обмена их продуктов в качестве

ников и торговцев — это разделение соответствует трем основным отраслям националь­ного производства; второй, который можно было бы назвать специальным, есть разде­ление каждого рода производства на виды... Наконец, третий род разделения произ­водства, который можно было бы назвать разделением работы или труда в собствен­ном смысле, имеет место в пределах отдельных ремесел или профессий... имеет место в большинстве мануфактур и мастерских” (Skarbek, цит. соч., стр. 84, 85).

^50а) {Примечание к 3 изданию. Более поздние весьма основательные исследова­ния первобытного состояния человечества привели автора к выводу, что первона­чально не семья развилась в род, а, наоборот, род был первоначальной естест­венно сложившейся формой человеческого общества, покоящегося на кровном родстве, так что различные формы семьи развиваются лишь впоследствии из начавшегося раз­ложения родовых союзов. Ф, Э.}

Глава  XII. — Разделение  труда  и мануфактура                                                                                                                                                                                                365

товаров. В одном случае утрачивает самостоятельность то, что раньше было самостоятельным, в другом случае приобретает самостоятельность раньше несамостоятельное.

Основой всякого развитого и товарообменом опосредство­ванного разделения труда является отделение города от де­ревни ⁵¹⁾. Можно сказать, что вся экономическая история об­щества резюмируется в движении этой противоположности, на которой мы не будем, однако, здесь долее останавливаться.

Если для разделения труда внутри мануфактуры матери­альной предпосылкой является определенная численность одновременно занятых рабочих, то для разделения труда внутри общества такой предпосылкой являются численность населения и его плотность, которые здесь играют ту же роль, какую играет скопление людей в одной и той же мастерской ⁵²⁾. Но эта плотность населения есть нечто относительное. Страна, сравнительно слабо населенная, но с развитыми средствами сообщения, обладает более плотным населением, чем более населенная страна с неразвитыми средствами сообщения; и этом смысле северные штаты Американского союза населены плотнее, чем, например, Индия ⁵³⁾.

Так как товарное производство и товарное обращение являются общей предпосылкой капиталистического способа производства, то мануфактурное разделение труда требует уже достигшего известной степени зрелости разделения труда внутри общества. Напротив, путем обратного воздействия мануфак­турное разделение труда развивает и расширяет общественное разделение труда. По мере дифференцирования орудий труда все более и более дифференцируются и те отрасли про­изводства, в которых эти орудия изготовляются ⁵⁴⁾. Когда

⁵¹⁾ Сор Джемс Стюарт лучше других осветил этот пункт. Насколько мало из­вестен в настоящее время его труд, появившийся десятью годами раньше “Wealth of Nations” Адама Смита, видно, между прочим, из того, что почитатели Мальтуса не знают даже, что первое издание его работы о “народонаселении”, если оставить в стороне ее чисто декламаторскую часть, почти целиком списано у Стюарта, а также У попов Уоллеса и Таунсенда.

⁵²⁾ “Требуется известная плотность населения как для того, чтобы могли разви­ваться социальные сношения, так и для того, чтобы создалась такая комбинация сил, при которой возрастает производительность труда” (James Mill. “Elements of Poli­tical Economy”. London, 1821, p. 50). “Когда возрастает число рабочих... производи­тельная сила общества увеличивается пропорционально результату умножения этого роста на аффект разделения трудя” (Th. Hodgskin. “Popular Political Economy”, P. 120).

⁵³⁾ С 1861 г. вследствие большого спроса на хлопок в некоторых: сильно насе­ленных районах Ост-Индии расширилось производство хлопка за счет производства риса. Местами возник голод, так как из-за недостаточности средств сообщения и вслед­ствие этого недостаточной физической связи недопроизводство риса в одном районе не могло быть восполнено подвозом его из других районов.

⁵⁴⁾ Так, например, в Голландии производство ткацких челноков уже в XVII сто­летии составляло особую отрасль промышленности.

366                                                                                                                                               

мануфактурное производство распространяется на какую-либо отрасль промышленности, которая до сих пор была связана с другими как главная или побочная и осуществлялась одним и тем же производителем, то немедленно происходит разделе­ние и взаимное обособление. Если мануфактура овладевает отдельной ступенью производства данного товара, то различные ступени его производства становятся самостоятельными промыслами. Выше уже было указано, что там, где готовый про­дукт представляет собой чисто механическое соединение частич­ных продуктов, частичные работы могут, в свою очередь, обо­собиться в отдельные ремесла. Для того чтобы полнее провести разделение труда внутри мануфактуры, одна и та же отрасль производства делится, — в зависимости от различия ее сырья и различных форм, которые может принимать одно и то же сырье, — на различные и притом иногда совершенно новые мануфактуры. Так, в одной только Франции уже в первой поло­вине XVIII столетия ткалось более 100 видов разнообразных шелковых материй, а в Авиньоне, например, существовал закон, согласно которому “каждый ученик должен всецело посвящать себя изучению одного вида производства и не изучать одновре­менно способов изготовления нескольких продуктов”.

Территориальное разделение труда, закрепляющее опре­деленные отрасли производства за определенными районами страны, получает новый толчок благодаря мануфактурному производству, эксплуатирующему всякого рода особенности ⁵⁵⁾. В мануфактурный период богатый материал разделению труда внутри общества доставляется расширением мирового рынка и колониальной системой, которые входят в круг общих условий существования мануфактурного периода. Здесь не место иссле­довать, каким образом разделение труда наряду с экономиче­ской областью охватывает все другие сферы общества и везде закладывает основу того узкого профессионализма и специали­зации, того раздробления человека, по поводу которого уже А. Фергюсон, учитель А. Смита, воскликнул: “Мы — нация илотов, и между нами нет свободных людей!” ⁵⁶⁾.

Однако, несмотря на многочисленные аналогии и связь между разделением труда внутри общества и разделением труда

⁵⁵) “Разве английская шерстяная промышленность не разделена на различные части или отрасли, закрепившиеся в определенных местах, где все производство сводится целиком или преимущественно к этим отраслям: тонкие сукна производятся в Сомерсетшире, грубые — в Йоркшире, двойной ширины — в Эксетере, шелк — в Садбери, креп — в Норидже, полушерстяные материи — в Кендале, одеяла — в Уитни и т.д.” (Berkeley. “The Querist”, 1750, § 520).

56) A. Ferguson “History of Civil Society”. Edinburgh, 1767, Part IV, sect. II” p. 285.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  367

внутри мастерской, оба эти типа различны между собой не только по степени, но и по существу. Аналогия кажется наиболее бесспорной там, где внутренняя связь охватывает различные отрасли производства. Так, например, скотовод производит шкуры, кожевник превращает их в кожи, сапож­ник превращает кожу в сапоги. Каждый производит здесь лишь полуфабрикат, а окончательный, готовый предмет есть комби­нированный продукт этих отдельных работ. Сюда присоеди­няются еще различные отрасли труда, доставляющие скотоводу, кожевнику и сапожнику их средства производства. Можно вообразить, подобно А. Смиту, будто это общественное разде­ление труда отличается от мануфактурного лишь субъективно, только для наблюдателя, который в мануфактуре одним взгля­дом охватывает различные частичные работы, объединенные пространственно, тогда как в общественном производстве связь эта затемняется благодаря разбросанности его отдельных отра­слей на значительном пространстве и благодаря большому числу рабочих, занятых в каждой отрасли ⁵⁷⁾. Но что устанавливает связь между независимыми работами скотовода, кожевника и сапожника? Бытие их продуктов в качестве товаров. Напротив, что характеризует разделение труда в мануфактуре? Тот факт, что здесь частичный рабочий не производит товара ⁵⁸⁾. Лишь общий продукт многих частичных рабочих превращается в то­вар ^58а). Разделение труда внутри общества опосредствуется

⁵⁷) В собственно мануфактурах, говорит он, разделение труда кажется более зна­чительным, так как “здесь рабочие, занятые в каждой из различных отраслей труда, зачастую могут быть объединены в одной и той же мастерской и таким образом все сразу охватываются взглядом наблюдателя. Наоборот, в таких больших мануфак­турах (!), которые имеют своим назначением удовлетворять обширные потребности многочисленного населения, каждая отдельная отрасль труда занимает столь значи­тельное число рабочих, что невозможно объединить их всех в одной и той же мастер­ской... разделение труда далеко не так резко бросается в глаза” (A. Smith. “Wealth of Nations”, b. I, ch. 1). Знаменитое место той же самой главы, которое начинается словами: “Взгляните на жизненные удобства, выпадающие на долю простого ремес­ленника или поденщика цивилизованной и цветущей страны...” и в котором расписы­вается затем, сколь многочисленные отрасли производства объединяют свои усилия для удовлетворения потребностей простого рабочего,— место это почти буквально спи­сано из примечаний к работе В. Мандевиля “Fable of the Bees, or Private Vices, Publick Benefits” (первое издание без примечаний вышло в 1705 г., с примечаниями — в 1714 г.).

⁵⁸) “Здесь уже нет более ничего, что можно было бы назвать естественным воз­награждением индивидуального труда. Каждый рабочий производит лишь часть целого, и так как каждая часть не имеет сама по себе никакой ценности или поле­зности, то здесь нет ничего такого, что рабочий мог бы взять и сказать: “Это мой продукт, это я сохраню для себя”” (“Labour Defended against the Claims of Capi­tal”. London, 1825, p. 25). Автором этой превосходной работы является цитирован­ный выше Т. Годскин.

^58а) Примечание к 2 изданию. Это различие между общественным и мануфактур­ным разделением труда было для янки практически проиллюстрировано. одним из новых налогов, придуманных в Вашингтоне во время Гражданской войны, был акциз в 6% на “все промышленные продукты”. Но вот вопрос: что такое промышленный

368                                                                                                                                                         

куплей и продажей продуктов различных отраслей труда; связь же между частичными работами внутри мануфактуры опосредствуется продажей различных рабочих сил одному и тому же капиталисту, который употребляет их как комбиниро­ванную рабочую силу. Мануфактурное разделение труда пред­полагает концентрацию средств производства в руках одного капиталиста, общественное разделение труда - раздробление средств производства между многими не зависимыми друг от друга товаропроизводителями. В мануфактуре железный закон строго определенных пропорций и отношений распределяет рабочие массы между различными функциями; наоборот, при­хотливая игра случая и произвола определяет собой распре­деление товаропроизводителей и средств их производства между различными отраслями общественного труда. Правда, различ­ные сферы производства постоянно стремятся к равновесию, потому что, с одной стороны, каждый товаропроизводитель должен производить потребительную стоимость, т. е. удовле­творять определенной общественной потребности, — причем раз­меры этих потребностей количественно различны и различные потребности внутренне связаны между собой в одну естествен­ную систему, — с другой стороны, закон стоимости товаров определяет, какую часть находящегося в его распоряжении рабочего времени общество в состоянии затратить на производ­ство каждого данного вида товара. Однако эта постоянная тенденция различных сфер производства к равновесию является лишь реакцией против постоянного нарушения этого равнове­сия. Правило, действующее при разделении труда внутри ма­стерской a priori [заранее] и планомерно, при разделении труда внутри общества действует лишь a posteriori [задним числом], как внутренняя, слепая естественная необходимость, преодолевающая беспорядочный произвол товаропроизводите­лей и воспринимаемая только в виде барометрических колеба­ний рыночных цен. Мануфактурное разделение труда предпо­лагает безусловную власть капиталиста над людьми, которые образуют простые звенья принадлежащего ему совокупного

продукт? Законодатель отвечает: всякая вещь есть продукт, “раз она сделана” (when it is made), а она сделана, раз она готова для продажи. Вот один из многих примеров. Мануфактуры Нью-Йорка и Филадельфии в прошлом “делали” зонтики со всеми их принадлежностями. Но так как зонтик есть mixtum compositum [соединение] совер­шенно разнородных составных частей, то мало-помалу изготовление последних стало предметом особых отраслей производства, не зависимых друг от друга и расположен­ных в различных местах. Их частичные продукты входили в качестве самостоятельных товаров в мануфактуру зонтиков, которая лишь соединяет вместе их составные части. Янки назвали такого рода продукты assembled articles (сборными изделиями), и это название они действительно заслужили как сборные пункты для налогов. Так, зонтик “собирает” 6% налога на цену каждого из своих элементов и еще 6% на цену готового продукта.

                                                                                                                                                                                       369

механизма; общественное разделение труда противопоставляет друг другу независимых товаропроизводителей, не признающих никакого иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того принуждения, которое является результатом борьбы их взаим­ных интересов, — подобно тому, как в мире животных bellum omnium contra omnes ¹¹⁹ есть в большей или меньшей степени условие существования всех видов. Поэтому буржуазное со­знание, которым мануфактурное разделение труда, пожизнен­ное прикрепление работника к какой-нибудь одной операции и безусловное подчинение капиталу частичного рабочего про­славляется как организация труда, повышающая его произво­дительную силу, — это же самое буржуазное сознание с одина­ковой горячностью поносит всякий сознательный общественный контроль и регулирование общественного процесса производ­ства как покушение на неприкосновенные права собственности, свободы и самоопределяющегося “гения” индивидуального капиталиста. Весьма характерно, что вдохновенные апологеты фабричной системы не находят против всеобщей организации общественного труда возражения более сильного, чем указание, что такая организация превратила бы все общество в фабрику.

Если анархия общественного и деспотия мануфактурного разделения труда взаимно обусловливают друг друга в обществе с капиталистическим способом производства, то, наоборот, более ранние формы общества, в которых обособление ремесел естественно развивается, затем кристаллизуется и, наконец, закрепляется законом, представляют, с одной стороны, картину планомерной и авторитарной организации общественного труда, с другой стороны — совсем исключают разделение труда внутри мастерской или развивают его в карликовом масштабе, или же лишь спорадически и случайно ⁵⁹⁾.

Так, например, первобытные мелкие индийские общины, сохранившиеся частью и до сих пор, покоятся на общинном владении землей, на непосредственном соединении земледелия с ремеслом и на упрочившемся разделении труда, которое при основании каждой новой общины служит готовым планом и схемой. Каждая такая община образует самодовлеющее про­изводственное целое, область производства которого охваты­вает от 100 до нескольких тысяч акров. Главная масса про­дукта производится для непосредственного потребления самой

⁵⁹⁾ “Можно... установить в качестве общего правила, что чем менее власть руко­водит разделением труда внутри общества, тем сильнее развивается разделение труда внутри мастерской и тем сильнее оно там подчиняется власти одного лица. Таким образом, по отношению к разделению труда власть в мастерской и власть в обществе обратно пропорциональны друг другу” (Карл Маркс. “Нищета философии”. Париж, 1847, стр. 130, 131 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 1, стр. 154]).

370                                                                                                                                                         

общины, а не в качестве товара, и потому само производство не зависит от того разделения труда во всем индийском обще­стве, которое опосредствуется обменом товаров. Только избыток продукта превращается в товар, притом отчасти лишь в руках государства, к которому с незапамятных времен притекает опре­деленное количество продукта в виде натуральной ренты. В раз­личных частях Индии встречаются различные формы общин. В общинах наиболее простого типа обработка земли произво­дится совместно, и продукт делится между членами общины, тогда как прядением, ткачеством и т. д. занимается каждая семья самостоятельно как домашним побочным промыслом. Наряду с этой массой, занятой однородным трудом, мы находим: “главу” общины, соединяющего в одном лице судью, полицей­ского и сборщика податей; бухгалтера, ведущего учет в зем­леделии и кадастр; третьего чиновника, который преследует преступников, охраняет иностранных путешественников и сопро­вождает их от деревни до деревни; пограничника, охраняющего границы общины от посягательства соседних общин; надсмотр­щика за водоемами, который распределяет из общественных водоемов воду, необходимую для орошения полей; брамина, выполняющего функции религиозного культа; школьного учи­теля, на песке обучающего детей общины читать и писать; календарного брамина, который в качестве астролога указы­вает время посева, жатвы и вообще благоприятное и неблаго­приятное время для различных земледельческих работ; кузнеца и плотника, которые изготовляют и чинят все земледельческие орудия; горшечника, изготовляющего посуду для всей деревни; цирюльника; прачечника, стирающего одежду; серебряных дел мастера и, в отдельных случаях, поэта, который в одних общи­нах замещает серебряных дел мастера, а в других — школьного учителя. Эта дюжина лиц содержится на счет всей общины. Если население возрастает, на невозделанной земле основы­вается новая община по образцу старой. Механизм общины обнаруживает планомерное разделение труда, но мануфактур­ное разделение его немыслимо, так как рынок для кузнеца, плотника и т. д. остается неизменным, и в лучшем случае, в зависимости от величины деревень, встречаются вместо одного два-три кузнеца, горшечника и т. д. ⁶⁰⁾. Закон, регулирующий разделение общинного труда, действует здесь с непреложной силой закона природы: каждый отдельный ремесленник, напри­мер кузнец и т. д., выполняет все относящиеся к его профессии

⁶⁰⁾ Mark Wilks, Lieutenant Colonel. “Historical Sketches of the South of India”. London, 1810—1817, v. I, p. 118—120. Хорошее описание различных форм индийских общин можно найти в работе: George Cumpbell, “Modern India”. London, 1852.

                                                                                                                                                                                             371

операции традиционным способом, однако совершенно само­стоятельно, не признавая над собой никакой власти в пределах мастерской. Простота производственного механизма этих само­довлеющих общин, которые постоянно воспроизводят себя в одной и той же форме и, будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте, под тем же самым именем ⁶¹⁾, объясняет тайну неизменности азиатских обществ, находящейся в столь резком контрасте с постоянным разрушением и новообразова­нием азиатских государств и быстрой сменой их династий. Структура основных экономических элементов этого общества не затрагивается бурями, происходящими в облачной сфере ПОЛИТИКИ.

Как уже было отмечено, цеховые законы, строго ограничи­вая число подмастерьев, которым имел право давать работу один мастер, тем самым планомерно препятствовали превраще­нию его в капиталиста. Равным образом мастер мог использо­вать подмастерьев исключительно в том ремесле, мастером которого он сам был. Цех ревностно охранял себя от всяких посягательств со стороны купеческого капитала, — этой един­ственной свободной формы капитала, противостоявшей цехам. Купец мог купить всякие товары, но не труд в качестве товара. Его терпели лишь в роли скупщика продуктов ремесла. Если внешние обстоятельства вызывали прогрессирующее разде­ление труда, то существующие цехи расщеплялись на под­виды или же наряду со старыми основывались новые цехи, однако без объединения различных ремесел в одной и той же мастерской. Таким образом, хотя обособление, изолиро­вание и развитие ремесел цеховой организацией послужило материальной предпосылкой мануфактурного периода, тем не менее, сама цеховая организация исключала возможность мануфактурного разделения труда. В общем и целом рабо­чий срастался со своими средствами производства настолько же тесно, как улитка с раковиной, и, следовательно, недо­ставало первой основы мануфактуры: обособления средств производства в качестве капитала, противостоящего рабо­чему.

⁶¹⁾ “В этих простых формах... протекала с незапамятных времен жизнь обита­телей страны. Границы отдельных деревень изменялись редко; и хота сами деревни порой разорялись и даже окончательно опустошались войной, голодом или эпидемиями, тем не менее они восстанавливались вновь под тем же самым названием, в тех же самых границах, с теми же интересами и даже с теми же самыми семьями и продол­жали существовать целые века. Крушение или разделение государства мало беспокоит обитателей деревни; раз деревня осталась цела, им безразлично, под чью власть она попала, какому суверену должна подчиняться; их внутренняя экономическая жизнь остается неизменной” (Т/г. Stamford Rajfles, late Licut. Gov. of Java. “The History of Java”. London, 1817, v, I, p. 285).

372                                                                                                                                                         

В то время как разделение труда в целом обществе — неза­висимо от того, опосредствовано оно товарообменом или нет — свойственно самым различным общественно-экономическим фор­мациям, мануфактурное разделение труда есть совершенно специфическое создание капиталистического способа произ­водства.

5. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР МАНУФАКТУРЫ

Сосредоточение значительного числа рабочих под командой одного и того же капитала образует естественный исходный пункт как кооперации вообще, так и мануфактуры. В свою очередь мануфактурное разделение труда делает численный рост применяемых рабочих технической необходимостью. Теперь минимум рабочих, которых должен применять отдельный капи­талист, предписывается наличным разделением труда. С дру­гой стороны, выгоды дальнейшего разделения труда обуслов­лены новым увеличением числа рабочих, которое осуществимо лишь таким способом, что сразу увеличиваются в определенных пропорциях все производственные группы данной мастерской. Но вместе с переменной составной частью капитала должна возрастать и постоянная его часть, причем наряду с увели­чением общих условий производства — зданий, печей и т. д., должно увеличиваться, — и гораздо быстрее увеличения числа рабочих, — количество сырого материала. Масса сырых мате­риалов, потребляемых в течение данного промежутка времени данным количеством рабочих, увеличивается пропорционально росту производительной силы труда вследствие его разделения. Таким образом, рост минимальной суммы капитала, необходи­мого для отдельного капиталиста, или растущее превращение общественных жизненных средств и средств производства в ка­питал есть закон, возникающий из самого технического харак­тера мануфактуры ⁶²⁾.

В мануфактуре, как и в простой кооперации, функциони­рующее рабочее тело есть форма существования капитала.

⁶²⁾ “Еще недостаточно того, чтобы в обществе имелся капитал” (следовало ска­зать: жизненные средства и средства производства), “необходимый для данного под­разделения ремесел; необходимо, кроме того, чтобы капитал этот скопился в руках предпринимателей в достаточно значительных массах, позволяющих вести производ­ство в крупном масштабе... По мере того как развивается разделение труда, неизменное число занятых рабочих требует все более и более значительных затрат капитала в виде орудий, сырых материалов и т. д.” (Storch, “Cours d'Economie Politique”, париж­ское издание, т. I, стр. 250, 251). “Концентрация орудий производства и разделение труда так же неотделимы друг от друга, как в области политики неразлучны концен­трация государственной власти и расхождение частных; интересов” (Карл Маркс, “Нищета философии”. Париж, 1647, стр. 134 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 4, стр. 156]).

Глава ХII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  373

Общественный производственный механизм, составленный из многих индивидуальных частичных рабочих, принадлежит капиталисту. Вследствие этого производительная сила, возни­кающая из комбинации различных видов труда, представляется производительной силой капитала. Мануфактура в собствен­ном смысле не только подчиняет самостоятельного прежде рабочего команде и дисциплине капитала, но создает, кроме того, иерархическое расчленение самих рабочих. В то время как простая кооперация оставляет способ труда отдельных лиц в общем и целом неизменным, мануфактура революциони­зирует его снизу доверху и поражает индивидуальную рабочую силу в самом ее корне. Мануфактура уродует рабочего, искус­ственно культивируя в нем одну только одностороннюю сно­ровку и подавляя мир его производственных наклонностей и дарований, подобно тому как в Аргентине убивают животное для того, чтобы получить его шкуру или его сало. Не только отдельные частичные работы распределяются между различ­ными индивидуумами, но и сам индивидуум разделяется, превращается в автоматическое орудие данной частичной ра­боты ⁶³⁾, и таким образом осуществляется пошлая басня Менения Агриппы ¹²⁰, которая изображает человека в виде части его собственного тела ⁶⁴⁾. Если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу потому, что у пего нет материаль­ных средств для производства товара, то теперь сама его инди­видуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу. Она способна функциони­ровать лишь в связи с другими, а эта связь осуществляется лишь после продажи, в мастерской капиталиста. Ставший неспособным делать что-либо самостоятельное, мануфактурный рабочий развивает производительную деятельность уже только как принадлежность мастерской капиталиста ⁶⁵⁾. Как на челе избранного народа было начертано, что он — собственность Иеговы, точно так же на мануфактурного рабочего разделение труда накладывает печать собственности капитала.

⁶³⁾ Дагалд Стюарт называет мануфактурных рабочих “живыми автоматами... употребляемыми для частичных трудовых операций” (Dugald Stewart, цит. соч., стр. 318).

⁶⁴⁾ У кораллов каждый индивидуум действительно представляет желудок всей группы. Но он доставляет группе питательные вещества, а не отнимает их, пак римские патриции у плебеев.

⁶⁵⁾ “Работник, владеющий своим ремеслом во всем его объеме, может везде зани­маться производительной деятельностью и добывать себе средства к существованию: наоборот, второй” (мануфактурный рабочий) “представляет собой только аксессуар, который отдельно от своих товарищей не обладает ни способностью к труду, ни необ­ходимой для этого самостоятельностью, я вынужден принимать те условия, которые работодателю угодно будет ему предложить” (Storch. “Cours d'Economie Politique”, edit. Petersburg, 1815, t. I, p. 204).

374

Познания, рассудительность и боля, которые, пусть даже в незначительных масштабах, развивает самостоятельный кре­стьянин или ремесленник, — подобно тому, как у дикаря все его военное искусство проявляется как личная хитрость, — требуются здесь только от всей мастерской в целом. Духовные потенции производства расширяют свой масштаб на одной стороне потому, что на многих других сторонах они исчезают совершенно. То, что теряют частичные рабочие, сосредоточи­вается в противовес им в капитале ⁶⁶⁾. Мануфактурное разде­ление труда приводит к тому, что духовные потенции матери­ального процесса производства противостоят рабочим как чужая собственность и господствующая над ними сила. Этот процесс отделения начинается в простой кооперации, где капиталист по отношению к отдельному рабочему представляет единство и волю общественного трудового организма. Он развивается далее в мануфактуре, которая уродует рабочего, превращая его в частичного рабочего. Он завершается в крупной промыш­ленности, которая отделяет науку, как самостоятельную потен­цию производства, от труда и заставляет ее служить капиталу⁶⁷⁾.

В мануфактуре обогащение совокупного рабочего, а следо­вательно, и капитала общественными производительными си­лами обусловлено обеднением рабочего индивидуальными про­изводительными силами.

“Невежество есть мать промышленности, как и суеверий. Сила раз­мышления и воображения подвержена ошибкам; но привычка двигать рукой или ногой не зависит ни от того, ни от другого. Поэтому ману­фактуры лучше всего процветают там, где наиболее подавлена духовная жизнь, так что мастерская может рассматриваться как машина, часта которой составляют люди” ⁶⁸⁾.

И в самом деле, в середине XVIII века некоторые мануфак­туры предпочитали употреблять полуидиотов для выполнения некоторых простых операций, составляющих, однако, фабрич­ную тайну ⁶⁹⁾.

((...Умственные способности и развитие большой части людей”, — говорит Л. Смит, — “необходимо складываются в соответствии с их обыч­ными занятиями, Человек, вся жизнь которого проходит в выполнении

⁶⁶⁾ A. Ferguson,  цит.  соч., стр.   281: “Один  выиграл то,  что потерял другой”.

⁶⁷⁾ “Человек науки отделяется от производительного рабочего целой пропастью, и наука вместо того, чтобы служить в руках рабочего средством для увеличения его собственной производительной силы, почти везде противопоставляет себя ему... Познание становится орудием, которое способно отделиться от труда и выступить против него враждебно” (W. Thompson. “An Inquiry into the Principles of the Dis­tribution of Wealth”. London, 1824, p. 274).

⁶⁸⁾  A.   Ferguson, цит.  соч., стр.  280.

⁶⁹⁾ J. D. Tuckett. “A History of the Past and Present State of the Labouring Popu­lation”. London, 1846, v, I, p. 148.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  375

немногих простых операций... не имеет случая и необходимости изощрять свои умственные способности или упражнять свою сообразительность... становится таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо”.

Обрисовав тупость частичного рабочего, А. Смит продол­жает:

“Однообразие его неподвижной жизни естественно подрывает муже­ство его характера... Оно ослабляет даже деятельность его тела и де­лает его неспособным напрягать свои силы сколько-нибудь продолжи­тельное время для иного какого-либо занятия, кроме того, к которому он приучен. Его ловкость и умение в его специальной профессии представ­ляются, таким образом, приобретенными за счет его умственных, социаль­ных и военных качеств. Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны неизбежно впадать трудящиеся бедняки (the labouring poor), т. е. основная масса народа” ⁷⁰⁾.

Чтобы предотвратить полное захирение этой основной массы народа, проистекающее из разделения труда, А, Смит реко­мендует государственную организацию народного образования, впрочем, в самых осторожных, гомеопатических дозах. Вполне последовательно выступает против этого его французский переводчик и комментатор Гарнье, который при Первой импе­рии естественно превратился в сенатора. Народное образова­ние противоречит, по его мнению, основным законам разделе­ния труда; организацией народного образования мы

“обрекли бы на уничтожение всю нашу общественную систему”. “Отделение физического труда от умственного” ⁷¹⁾, — говорит он, — “как и всякое иное разделение труда, становится все более глубоким и ре­шительным по мере того, как богатеет общество” (он правильно употреб­ляет это выражение для обозначения капитала, земельной собственности и их государства). “Это разделение труда, как и всякое другое, является результатом предшествующего и причиной грядущего прогресса... Не­ужели же правительство должно противодействовать этому разделению труда и задерживать его естественный ход? Неужели оно должно затрачи­вать часть государственных доходов на эксперимент, имеющий целью смешать и спутать вместе два класса труда, стремящиеся к разделению и обособлению?” ⁷³⁾

⁷⁰⁾ A. Smith. “Wealth of Nations”, b. V, ch. 1, art. II. Как ученик Фергюсона, который показал вредные последствия разделения труда, А. Смит имел на этот счет полную ясность. В начале своего труда, где он ex professo [специально] прославляет разделение труда, он лишь мимоходом указывает на него как на источник обществен­ного неравенства. Лишь в пятой книге, посвященной государственным доходам, он воспроизводит Фергюсона. В “Нищете философии” я уже сказал все необходимое об исторической связи между Фергюсоном, Д. Смитом, Лемонте и Сэем в критике ими разделения труда; там же я впервые представил мануфактурное разделение труда как специфическую форму капиталистического способа производства. (Карл Маркс, “Нищета философии”. Париж, 1847, стр. 122 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Эн­гельса, 2 изд., том 4, стр. 148—159]).

⁷¹⁾ Фергюсон уже в “History of Civil Society”. Edinburgh, 1767, p. 281, говорит; “И самое мышление в этот век разделения труда становится особой профессией".

⁷²⁾   G. Garnier,  том V его перевода [Смита], стр.  4—5.

376                                                                                                                                                         

Некоторое духовное и телесное уродование неизбежно даже при разделении труда внутри всего общества в целом. Но так как мануфактурный период проводит значительно дальше это общественное расщепление различных отраслей труда и так как, с другой стороны, лишь специфически мануфактурное разделение труда поражает индивидуума в самой его жизнен­ной основе, то материал и стимул для промышленной патоло­гии дается впервые лишь мануфактурным периодом ⁷³⁾.

“Рассечение человека называется казнью, если он заслужил смерт­ный приговор, убийством, если он его не заслужил. Рассечение труда есть убийство народа” ⁷⁴⁾.

Кооперация, покоящаяся на разделении труда, или ману­фактура, вначале представляет собой стихийно выросшее образование. Но как только она приобретает известную устой­чивость и достаточную широту распространения, она становится сознательной, планомерной и систематической формой капи­талистического способа производства. История мануфактуры в собственном смысле показывает, как характерное для нее разделение труда сначала приобретает целесообразные формы чисто эмпирически, как бы за спиной действующих лиц, а затем, подобно цеховому ремеслу, стремится традицией закрепить раз найденную форму и, в отдельных случаях, закрепляет ее на целые века. Если эта форма изменяется, то, — за исклю­чением совершенно второстепенных перемен, — всегда лишь в результате революции в орудиях труда. Современная ману­фактура, — я не говорю здесь о крупной промышленности, покоящейся на применении машин, — или находит свои dis­jecta membra poetae ¹²³ уже в готовом виде, — например ману­фактура платья в тех крупных городах, где она возникает, — и ей приходится только собрать эти разрозненные члены, или же принцип разделения напрашивается сам собой, требуя

⁷³⁾ Рамаццини, профессор практической медицины в Падуе, опубликовал в 1700 г. свои труд: “De morbis artificum”, переведенный затем в 1777 г. на француз­ский язык и снова напечатанный в 1841 г. в “Encyclopedia des Sciences Medicales. 7eme Division Auteurs Classiques”. Период крупной промышленности, разумеется, намного увеличил его каталог профессиональных заболеваний рабочих. См. между про­чим: “Hygiene phisique et morale de I'ouvrier dans les grandes villes en general, et dans la ville de Lyon en particulier” Par le Dr. A L. Fonteret, Pans, 1858, и R. H. Rohatzsch. “Die Krankheiten, welche verschiedenen Standen, Altern und Geschlechtern eigenthum-lich sind” 6 Bande. Ulm, 1840. В 1854 г. Общество искусств и ремесел ¹²¹ назначило комиссию по изучению промышленной патологии. Список документов, собранных этой комиссией, можно найти в каталоге Туикменского экономического музея. Очень важный материал дают официальные “Reports on Public Health”. См. также: Eduard Reich, №. D. “Ueber die Entartung des Menschen”. Erlangen, 1868.

⁷⁴⁾ D Urquhart. “Familiar Words” London, 1855, p. 119.  Гегель придерживался очень еретических взглядов относительно разделения труда “Под образованным чело-веком следует разуметь прежде всего того, кто может сделать все то, что делают другие, — говорит он в своей “Философии права” ¹²².

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                  377

просто передачи отдельных операций ремесленного производ­ства (например в переплетном деле) особым рабочим. В таких случаях не требуется и недели опыта, чтобы найти надлежащую пропорцию между числом рук, необходимых для отправления каждой функции ⁷⁵⁾.

Мануфактурное разделение труда путем расчленения ре­месленной деятельности, специализации орудий труда, обра­зования частичных рабочих, их группировки и комбинирования в один совокупный механизм создает качественное расчленение и количественную пропорциональность общественных процес­сов производства, т. е. создает определенную организацию общественного труда и вместе с тем развивает новую, обществен­ную производительную силу труда. Как специфически капита­листическая форма общественного процесса производства, — а на той исторической основе, на которой оно возникает, оно мо­жет развиваться только в капиталистической форме, — оно есть лишь особый метод производить относительную прибавоч­ную стоимость или усиливать за счет рабочего самовозрастание капитала, что обычно называют общественным богатством, “богатством народов” и т. д. Оно не только развивает общест­венную производительную силу труда для капиталиста, а не для рабочего, по и развивает ее путем уродования индивидуального рабочего. Оно производит новые условия господства капитала над трудом. Поэтому, если, с одной стороны, оно является историческим прогрессом и необходимым моментом в экономи­ческом развитии общества, то, с другой стороны, оно есть ору­дие цивилизованной и утонченной эксплуатации.

Политическая экономия, которая как самостоятельная паука возникает лишь в мануфактурный период, рассматривает общественное разделение труда вообще лишь с точки зрения мануфактурного разделения труда ⁷⁶⁾ как средство с тем же количеством труда произвести больше товара, следовательно, уде­шевить товары и ускорить накопление капитала. В прямую противоположность этому подчеркиванию количественной сто­роны дела и меновой стоимости, авторы классической древ­ности обращают внимание исключительно на качество и на

⁷⁵⁾ Наивная вера в изобретательский гений, a priori [заранее, независимо or опыта] проявляемый отдельными капиталистами в области разделения труда, сохра­нилась еще только у немецких профессоров, вроде, например, г-на Рошера, который жалует капиталисту “различные заработные платы” в благодарность за то, что из юпитеровой головы последнего выскакивает в готовом виде разделение труда. Боль­шее или меньшее разделение труда на практике зависит от величины кошелька, а не от размеров гения.

⁷⁶⁾ Более ранние авторы, как, например, Петти или анонимный автор ((Advan­tages of the East-India Trade” и т. д., определеннее, чем А. Смит, указывают на капита­листический характер мануфактурного разделения труда.

378                                                                                                                                                         

потребительную стоимость ⁷⁷⁾. Вследствие разделения обще­ственных отраслей производства товары изготовляются лучше, различные склонности и таланты людей избирают себе соответ­ствующую сферу деятельности ⁷⁸⁾, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего зна­чительного ⁷⁹⁾. Таким образом, и продукт и его производитель совершенствуются благодаря разделению труда. Если писатели классической древности и упоминают иногда о росте массы производимых продуктов, то их интересует при этом лишь оби­лие потребительных стоимостей. Ни одной строчки не посвя­щено меновой стоимости, удешевлению товаров. Точка зрения потребительной стоимости господствует как у Платона ⁸⁰⁾,

⁷⁷⁾ Среди авторов нового времени исключение составляют лишь некоторые авторы XVIII столетия, которые в вопросе о разделении труда ограничиваются почти исключительно повторением древних. Таковы Беккариа и Джемс Харрис. Беккариа пишет: “Каждый знает по собственному опыту, что, применяя всегда руки и ум к одинаковому роду труда и к изготовлению одних и тех же продуктов, он дости­гает с большей легкостью более значительных и лучших результатов... чем в том слу­чае, если бы каждый сам изготовлял для себя необходимые вещи... Таким образом, в интересах общей и индивидуальной пользы люди разделены на различные классы и состояния” (Cesare Beccaria. “Elementi di Economia Pubhca”, издание Кустоди, Parte Moderna, t. XI, p. 28) Джемс Харрис, впоследствии граф Малмсбери, извест­ный своими “Diaries” [“Дневниками”] о пребывании в Петербурге в качестве посла, сам говорит в одном из примечаний к своему “Dialogue concerning Happiness” London, 1741 ¹²⁴ (впоследствии переиздано в “Three Treatises etc ”, 3nd ed. London, 1772) “Bсe доказательства естественности общества” (а именно доказательства, основанные на принципе “разделения занятий”) “. .взяты мной из второй книги Платона “Государ­ство””.

⁷⁸⁾ Так, например, мы читаем в “Одиссее”, песнь XIV, стих 228: [“Люди не сходны, те любят одно, а другие — другое”], а Архилох у Секста Эмпирика говорит: одно дело радует сердце одного, другое — другого”]¹²⁵.

⁷⁹⁾“[много знал он дел, но каждое из них знал плохо”]. — Афинянин как производитель товаров чувствовал свое превосходство над спартанцами, так как последние располагали для воины лишь людьми, а не деньгами, что Фукидид и высказывает устами Перикла в речи, призы­вающей афинян к Пелопонесской войне [“люди, производящие для собственного потребления, скорее отдадут войне свои тела, нежели деньги”] (Фукидид, кн. I, гл. 141). Тем не менее их идеалом, даже в области материального производства, была  [автаркия],   противоречащая разделению труда: [“откуда возникает благо, оттуда и самостоятельность”]. Необходимо при этом при­нять во внимание, что даже в эпоху низвержения 30 тиранов ¹²⁶ не насчитывалось и 5000 афинян без земельной собственности

⁸⁰⁾ Платон выводит разделение труда внутри общины из разносторонности потребностей и односторонности: способностей индивидуумов. Основное его положе­ние состоит в том, что работник должен приспособляться к делу, а не дело к работ­нику, — но последнее неизбежно, раз работник занимается несколькими профессиями сразу, т. е. выполняет ту или иную из них как побочное занятие “Ибо дело не должно ожидать досуга производителя, но необходимо, чтобы производитель совершал свое дело прилежно, а не между прочим — Необходимо. — Ведь каждая вещь произво­дится легче и лучше и в большем количестве, когда человек делает лишь одно дело, соответствующее его склонностям, и в надлежащее время, свободное от всяких других занятий” (“Respublica”, 1. II, ed Baiter, Orelli etc ). Подобные мысли мы находим и у Фукидида, кн. I, глава 142: “Морское дело есть такое же искусство, как и всякое другoe, и им нельзя заниматься между прочим, как побочным занятием, скорее наобо-

Глава XII. — Разделение mpудa и  мануфактура                                                                                                                                                                                                379

который видит в разделении труда основу распадения общества на сословия, так и у Ксенофонта ⁸¹⁾, который с характерным для него буржуазным инстинктом ближе подходит к принципу разделения труда внутри мастерской. Поскольку в республике Платона ¹²⁷ разделение труда является основным принципом строения государства, она представляет собой лишь афинскую идеализацию египетского кастового строя; Египет и для других авторов, современников Платона, например Исократа ⁸²⁾, был образцом промышленной страны, он сохраняет это свое зна­чение даже в глазах греков времен Римской империи ⁸³⁾.

В собственно мануфактурный период, т. е. в период, когда мануфактура является господствующей формой капиталистиче­ского способа производства, полное осуществление присущих ей тенденций наталкивается на разнообразные препятствия. Хотя мануфактура создает, как мы видели, наряду с иерархиче­ским расчленением рабочих простое разделение их на обученных

рот, оно не терпит рядом с собой никакого побочного занятия” Если дело будет до­жидаться работника, говорит Платон, то зачастую критический момент производства будет упущен и продукт испорчен.  Эту же платоновскую идею мы встречаем в протесте английских владельцев белилен против того параграфа фабричного акта, которым устанавливается определенный час для обеда рабочих. Их производство не может сообразоваться с рабочими, ибо “в различных операциях обжигания, промывания, беления, катанья, лощения и окрашивания приостановка в заранее назначенный момент невозможна без риска порчи установить для всех рабочих один и тот же обязательный обеденный перерыв — значило бы подвергнуть ценные продукты риску порчи вследствие незаконченности операций” Le platonisme ou va-t-il se nicher! [Куда только не проникает платонизм!]

⁸¹⁾ Ксенофонт рассказывает, что получение кушаний со стола персидского царя приятно не только потому, что это большая честь, но и потому, что кушания эти вкус­нее других “И это неудивительно, ибо, подобно тому как все прочие искусства осо­бенно усовершенствованы в крупных городах, точно так же и царские кушания несрав­ненны по своему достоинству в мелких городах один и тот же человек делает ложа, двери, плуги, столы, иногда он, кроме того, строит дома, и очень рад, если имеет до­статочное количество заказов, необходимых для поддержания его жизни Совершенно невозможно, чтобы человек, занимающийся столь различными делами, все делал хорошо Но в крупных городах, где каждый работник находит многих покупателей, ему достаточно знать одно ремесло, чтобы прокормиться Зачастую даже нет необхо­димости знать ремесло в целом, бывает так, что один делает только мужские башмаки, другой — только женские В отдельных случаях один только шьет башмаки, другой только кроит для них кожу, или один только кроит платье, другой лишь соединяет вместе куски материи Неизбежно, что тот, кто выполняет наиболее простую работу, выполняет ее наилучшим образом. То же самое относится и к поварскому искусству” (Xenophon. “Cyropaedia”, 1. VIII, cap 2) Внимание обращено здесь исключительно на качество потребительной стоимости, хотя уже Ксенофонт знает, что масштаб разделе­ния труда зависит от размеров рынка.

⁸²⁾ “Он  (Бузирис) “разделил всех на особые касты повелел, чтобы одни и те же люди всегда занимались одним и тем же делом, ибо он знал, что те, которые часто ме­няют свои занятия, ни одно из них не осваивают основательно, те же, которые по­стоянно занимаются одним и тем же делом, выполняют его наиболее совершенно И действительно, мы видим, что в области искусства и ремесел египтяне превзошли своих соперников больше, чем мастер превосходит неумелого работника, и создали столь совершенные учреждения для охраны царской власти и государственного строя, что знаменитые философы, касавшиеся этого вопроса, восхваляют государственное устройство Египта более, чем какое-либо другое” (I socratis “Busiris”, cap 8)

⁸³⁾  Ср. Diodorus Siculus (“Diodor's v. Sicilien Historische Bibliothek”, B. I, 1831].

380                                                                                                                                                         

и необученных, число последних остается весьма ограни­ченным в силу преобладающего значения первых. Хотя ману­фактура приспособляет отдельные операции к различным степеням зрелости, силы и развития своих живых рабочих орга­нов и, следовательно, прокладывает путь производительной эксплуатации женщин и детей, тем не менее, эта тенденция в общем и целом терпит крушение благодаря сопротивлению взрослых рабочих мужчин, привычкам которых она противо­речит. Хотя разложение ремесленной деятельности понижает издержки обучения, а потону и стоимость рабочего, тем не менее, для более трудных частичных работ длительный срок обучения остается необходимым и ревностно охраняется рабочими даже там, где он излишен. Мы видим, например, что в Англии laws of apprenticeship [законы об ученичестве] с их семилетним сроком обучения сохраняют полную силу до конца мануфактур­ного периода и они отбрасываются лишь крупной промышлен­ностью. Так как ремесленное искусство остается основой ману­фактуры и функционирующий в ней совокупный механизм лишен независимого от самих рабочих объективного скелета, то капиталу постоянно приходится бороться с нарушением субординации со стороны рабочих.

“Такова слабость человеческой природы”, — восклицает наш ми-лейший Юр, — “что чем рабочий искуснее, тем он своевольнее, тем труд­нее подчинить его дисциплине и, следовательно, тем больший вред при­носит он своими капризами совокупному механизму” ⁸⁴⁾.

Поэтому в течение всего мануфактурного периода не прекра­щаются жалобы на недисциплинированность рабочих ⁸⁵⁾. И если бы даже у нас не было показаний со стороны авторов того времени, то одни уже факты, что начиная с XVI столетия и вплоть до эпохи крупной промышленности капиталу не уда­валось подчинить себе все то рабочее время, каким располагает мануфактурный рабочий, что мануфактуры недолговечны и вместе с эмиграцией или иммиграцией рабочих покидают одну страну, чтобы возникнуть в другой, — уже одни эти факты говорят нам не меньше, чем целые библиотеки. “Порядок дол­жен быть установлен тем или иным способом”, — взывает в 1770 г. неоднократно цитированный нами автор “Essay on Trade and Commerce”. “Порядок”, — подхватывает 66 лет спустя доктор Эндрью Юр, — “порядок” отсутствовал в ману­фактуре, основанной “па схоластической догме разделения труда”, и “Аркрайт создал порядок”.

⁸⁴⁾   Ure. “Philosophy of Manufactures”, p.  20,

⁸⁵⁾ Сказанное  в  тексте  гораздо  более  применимо к  Англии,  чем к   Франции, и к Франции более, чем к Голландии.

Глава XII. — Разделение   труда и мануфактура                                                                                                                                                                                                381

Вместе с тем мануфактура не была в состоянии ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразо­вать его до самого корня. Она выделялась как архитектурное украшение на экономическом здании, широким основанием которого было городское ремесло и сельские побочные промыслы. Ее собственный узкий технический базис вступил на известной ступени развития в противоречие с ею же самой созданными потребностями производства.

Одним из наиболее совершенных созданий мануфактуры была мастерская для производства самих орудий труда, осо­бенно сложных механических аппаратов, уже применявшихся в то время.

“Такая мастерская”, - говорит Юр, - “представляла собой кар­тину разделения труда со всеми его многочисленными ступенями. Сверло, резец, токарный станок имели каждый своего собственного рабочего, иерархически связанного с другими тем или иным способом в зависимости от степени его искусства” ¹²⁸.

Этот продукт мануфактурного разделения труда, в свою очередь, производил машины. Последние устраняют ремеслен­ный тип труда как основной принцип общественного производ­ства. Этим, с одной стороны, устраняется техническая основа пожизненного прикрепления рабочего к данной частичной функции. С другой стороны, падают те преграды, которые этот принцип еще ставил господству капитала.

382                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

ГЛАВА   ТРИНАДЦАТАЯ

МАШИНЫ И КРУПНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

1. РАЗВИТИЕ МАШИН

Джон Стюарт Милль говорит в своих “Основаниях полити­ческой экономии”:

“Сомнительно, чтобы все сделанные до сих пор механические изобре­тения облегчили труд хотя бы одного человеческого существа” ⁸⁶⁾.

Но перед капиталистически применяемыми машинами вовсе и не ставится такой цели. Подобно всем другим методам разви­тия производительной силы труда, они должны удешевлять товары, сокращать ту часть рабочего дня, которую рабочий употребляет на самого себя, и таким образом удлинять другую часть его рабочего дня, которую он даром отдает капиталисту. Машины — средство производства прибавочной стоимости.

В мануфактуре исходной точкой переворота в способе про­изводства служит рабочая сила, в крупной промышленности — средство труда. Поэтому прежде всего необходимо исследовать, каким образом средство труда из орудия превращается в машину, или чем отличается машина от ремесленного инстру­мента. Конечно, речь идет лишь о крупных, общих, характерных чертах, потому что эпохи истории общества, подобно эпохам истории земли, не отделяются друг от друга абстрактно стро­гими границами.

Математики и механики - и это повторяют некоторые анг­лийские экономисты - говорят, что орудие есть простая машина, а машина есть сложное орудие. Они не видят никакого сущест­венного различия между ними, и даже простейшие механизмы, как рычаг, наклонную плоскость, винт, клин и т. д., называют машинами ⁸⁷⁾. Действительно, каждая машина состоит из таких

⁸⁶⁾ Миллю следовало бы сказать: “хотя бы одного человеческого существа, не живущего чужим трудом”, потому что машины, несомненно, сильно увеличили число знатных бездельников.

⁸⁷⁾ См., например, Hutton. “Course of  Mathematics”.

Глава  XIII. — Машины  и  крупная  промышленность                                                                        383

простейших механизмов, каковы бы ни были их формы и соче­тания. Однако с экономической точки зрения это определение совершенно непригодно, потому что в нем отсутствует истори­ческий элемент. С другой стороны, различие между орудием и машиной усматривают в том, что при орудии движущей силой служит человек, а движущая сила машины — сила природы, отличная от человеческой силы, например животное, вода, ветер и т. д. ⁸⁸⁾. Но тогда запряженный быками плуг, относя­щийся к самым различным эпохам производства, был бы маши­ной, а кругловязальный станок Клауссена, который приво­дится в движение рукой одного рабочего и делает 96 000 петель в минуту, был бы простым орудием. Мало того: один и тот же ткацкий станок был бы орудием, если он приводится в дви­жение рукой, и — машиной, если приводится в движение паром. Так как применение силы животных представляет собой одно из древнейших изобретений человечества, то оказалось бы, что машинное производство предшествовало ремесленному, производству. Когда Джон Уайетт в 1735 г. возвестил о своей прядильной машине, а вместе с этим — о промышленной рево­люции XVIII века, он ни звуком не упомянул о том, что осел, а не человек приводит эту машину в движение, и, тем не менее, эта роль действительно досталась ослу. Машина для того, “чтобы прясть без помощи пальцев”, — так говорилось в про­грамме Джона Уайетта ⁸⁹⁾.

⁸⁸⁾ “С этой точки зрения можно также провести резкую границу между орудием и машиной: заступ, молот, долото и т. д., системы рычагов и винтов, для которых, как бы искусно они ни были сделаны, движущей силой служит человек... все это под­ходит под понятие орудия; между тем плуг с движущей его силой животных, ветряные и т. д. мельницы следует причислить к машинам” (Wilhelm Schulz. “Die Bewegung der Production”. Zurich, 1843, S. 38). Работа в некоторых отношениях достойна похвалы.

⁸⁹⁾ Уже до него применялись прядильные машины, хотя очень несовершенные, по всей вероятности раньше всего в Италии. Критическая история технологии вообще показала бы, как мало какое бы то ни было изобретение XVIII столетия принадлежит тому или иному отдельному лицу. Но до сих пор такой работы не существует. Дарвин интересовался историей естественной технологии, т. е. образованием растительных и животных органов, которые играют роль орудий производства в жизни растений и животных. Не заслуживает ли такого же внимания история образования произво­дительных органов общественного человека, история этого материального базиса каждой особой общественной организации? И не легче ли было бы написать ее, так как, по выражению Вико, человеческая история тем отличается от истории природы, что первая сделана нами, вторая же не сделана нами? Технология вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений. Даже всякая история религии, абстрагирующаяся от этого материаль­ного базиса, — некритична. Конечно, много легче посредством анализа найти земное ядро туманных религиозных представлений, чем, наоборот, из данных отношений Реальной жизни вывести соответствующие им религиозные формы. Последний метод есть единственно материалистический, а следовательно, единственно научный метод. Недостатки абстрактного естественнонаучного материализма, исключающего истори­ческий процесс, обнаруживаются уже в абстрактных и идеологических представле­ниях его защитников, едва лишь они решаются выйти за пределы своей специальности.

384                                                       Отдел четвертый. — Произеод. относительной прибавочной стоимости

Всякое развитое машинное устройство состоит из трех суще­ственно различных частей: машины-двигателя, передаточного механизма, наконец машины-орудия, или рабочей машины. Машина-двигатель действует как движущая сила всего меха­низма. Она или сама порождает свою двигательную силу, как паровая машина, калорическая машина ¹²⁹⁾, электромагнитная машина и т. д., или же получает импульс извне, от какой-либо готовой силы природы, как водяное колесо от падающей воды, крыло ветряка от ветра и т. д. Передаточный механизм, состоя­щий из маховых колес, подвижных валов, шестерен, эксцент­риков, стержней, передаточных лент, ремней, промежуточных приспособлений и принадлежностей самого различного рода, регулирует движение, изменяет, если это необходимо, его форму, например превращает из перпендикулярного в круговое, рас­пределяет его и переносит на рабочие машины. Обе эти части механизма существуют только затем, чтобы сообщить движение машине-орудию, благодаря чему она захватывает предмет труда и целесообразно изменяет его. Промышленная революция в XVIII веке исходит как раз от этой части — от машины-ору­дия. Она же и теперь образует всякий раз исходный пункт при превращении ремесленного или мануфактурного производства в машинное производство.

Если мы присмотримся ближе к машине-орудию, или соб­ственно рабочей машине, то мы в общем и целом увидим в ней, хотя часто и в очень измеленной форме, все те же аппараты и орудия, которыми работают ремесленник и мануфактурный рабочий; по это уже орудия не человека, а орудия механизма, или механические орудия. Мы увидим, что или вся машина представляет собой лишь более или менее измененное механи­ческое издание старого ремесленного инструмента, как в слу­чае с механическим ткацким станком ⁹⁰⁾ или прилаженные к остову рабочей машины действующие органы являются ста­рыми знакомыми, как веретена у прядильной машины, спицы у чулочновязальной машины, пилы у лесопильной машины, ножи у резальной машины и т. д. Отличие этих орудий от самого тела рабочей машины обнаруживается еще при их производстве. А именно, эти орудия производятся по большей части все еще ремесленным или мануфактурным способом и затем укрепляются на теле рабочей машины, произведенном машинным способом ⁹¹⁾.

⁹⁰⁾ Особенно в первоначальной форме механического ткацкого станка с первого же взгляда можно узнать старинный ткацкий станок. В своей современной форме он является существенно измененным.

⁹¹⁾ Только приблизительно с 1830 г. все большая и большая доля орудий для рабочих машин начинает изготовляться в Англии машинным способом, хотя и не теми фабрикантами, которые производят самые машины. Машинами для производства таких

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            385

Итак, рабочая машина — это такой механизм, который, получив соответственное движение, совершает своими орудиями те са­мые операции, которые раньше совершал рабочий подобными же орудиями. Исходит ли движущая сила от человека или же, в свою очередь, от машины — это ничего не изменяет в существе дела. После того как собственно орудие перешло от человека к механизму, машина заступает место простого орудия. Разли­чие между машиной и орудием с первого же взгляда бросается в глаза, хотя бы первичным двигателем все еще оставался сам человек. Количество рабочих инструментов, которыми человек может действовать одновременно, ограничено количеством его естественных производственных инструментов, количеством органов его тела. В Германии как-то сделали попытку заста­вить прядильщика двигать два прядильных колеса, т.е. работать одновременно обеими руками и обеими ногами. Но это требо­вало слишком большого напряжения. Позже изобрели ножную прялку с двумя веретенами, но такие прядильщики-виртуозы, которые могли бы одновременно прясть две нитки, встречались почти так же редко, как двуголовые люди. Напротив, дженни ¹³⁰ уже с самого своего появления прядет 12—18 веретенами, чулочновязальная машина разом вяжет многими тысячами спиц и т. д. Таким образом, количество орудий, которыми одно­временно действует одна и та же рабочая машина, с самого начала освобождается от тех органических ограничений, кото­рым подвержено ручное орудие рабочего.

Во многих ручных орудиях различие между человеком как простой двигательной силой и как рабочим, выполняющим работу в собственном смысле, приобретает чувственно воспри­нимаемую форму. Например, при работе на прялке нога действует только как двигательная сила, между тем как рука, работающая с веретеном, щиплет и крутит, т. е. выполняет опера­цию собственно прядения. Как раз рабочая часть ремесленного инструмента прежде всего и захватывается промышленной революцией, оставляющей за человеком на первое время, наряду с новым трудом по наблюдению за машиной и по испра­влению своими руками ее ошибок, также и чисто механическую роль двигательной силы. Напротив, орудия, на которые чело­век с самого начала действовал только как простая двигатель­ная сила, — как, например, при вращении вала мельницы ⁹²⁾, механических орудий служат, например, автоматическая шпульная машина, кардо-наборная машина, машины для производства берд и для изготовления веретен к мюль-машинам и ватер-машинам.

⁹²) Моисей-египтянин говорит: “Не завязывай рта волу, когда он молотит” ¹³¹. Напротив, христианско-германские филантропы вешали своим крепостным, которыми

386                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

при качании насосом, при поднимании и опускании рукоятки кузнечного меха, при толчении в ступе и т. д., — эти орудия прежде всего вызывают применение животных, воды, ветра ⁹³⁾ как двигательных сил. Отчасти в мануфактурный период, в еди­ничных же случаях уже задолго до него, эти орудия развиваются в машины, но они не революционизируют способа производства. Что они даже в своей ремесленной форме уже являются маши­нами, это обнаруживается в период крупной промышленности. Насосы, например, посредством которых голландцы выкачали в 1836-1837 гг. Гарлемское озеро, были устроены по принципу обыкновенных насосов, с той только разницей, что их поршни приводились в движение не человеческими руками, а циклопи­ческими паровыми машинами. Обыкновенный и очень несовер­шенный кузнечный мех еще и теперь иногда превращается в Англии в механический мех посредством простого соединения его рукояти с паровой машиной. И даже паровая машина в том виде, как она была изобретена в конце XVII века, в ману­фактурный период, и просуществовала до начала 80-х годов XVIII века ⁹⁴⁾, не вызвала никакой промышленной революции. Наоборот, именно создание рабочих машин сделало необходи­мой революцию в паровой машине. С того времени, как человек, вместо того чтобы действовать орудием на предмет труда, начинает действовать просто как двигательная сила на рабочую машину, тот факт, что носителями двигательной силы являются человеческие мускулы, становится уже случайным, и человек может быть заменен ветром, водой, паром и т. д. Это, естест­венно, не исключает того, что такая замена зачастую требует больших технических изменений в механизме, который перво­начально был построен в расчете исключительно на человече­скую двигательную силу. В настоящее время все машины, кото­рым еще приходится прокладывать себе дорогу, как, например, швейные машины, машины для приготовления хлеба и т. д., если их назначением не исключается с самого начала малый

они пользовались как двигательной силой при размолке, большие деревянные круги на шею, чтобы крепостные не могли подносить рукой муку ко рту.

⁹³) Частью недостаток естественных водопадов, частью борьба с избытком воды в других формах заставили голландцев применять ветер в качестве двигательной силы. Самые ветряные двигатели голландцы заимствовали из Германии, где это изобретение вызвало серьезную борьбу между дворянством, попами и императором из-за того, кому же из них троих “принадлежит” ветер. В Германии говорили, что воздух пора­бощает, между тем как именно ветер освободил Голландию. Здесь он покорил не гол­ландцев, а землю для голландцев. Еще в 1836 г. в Голландии было в ходу 12 000 ветря­ных двигателей в 6000 лошадиных сил, которые предохраняли две трети страны от обратного превращения в болото.

⁹⁴) Правда, она была уже значительно усовершенствована Уаттом в его первой, так называемой паровой машине простого действия, но в этой форме оставалась простой машиной для откачки воды и соляного раствора.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                              387

масштаб, имеют такую конструкцию, что для них одинаково пригодна и человеческая, и чисто механическая двигательная сила.

Машина,   от  которой  исходит  промышленная  революция, заменяет рабочего, действующего одновременно только одним орудием, таким механизмом, который разом оперирует множе­ством одинаковых или однородных орудий и приводится в дей­ствие одной двигательной силой, какова бы ни была форма последней ⁹⁵⁾. Здесь мы имеем перед собой машину, но пока еще только как простой элемент машинного производства.

Увеличение размеров рабочей машины и количества ее одно­временно действующих орудии требует более крупного двига­тельного механизма, а этот механизм нуждается в более мощной двигательной силе, чем человеческая, чтобы преодолеть его собственное сопротивление, — мы не говорим уже о том, что человек представляет собой крайне несовершенное средство для производства однообразного и непрерывного движения. Поскольку предположено, что человек действует уже только как простая двигательная сила и что, следовательно, место его орудия заступила машина-орудие, то силы природы могут заме­нить его и как двигательную силу. Из всех крупных двигательных сил, унаследованных от мануфактурного периода, сила лошади была наихудшей отчасти потому, что у лошади есть своя собственная голова, отчасти потому, что она дорога и может применяться на фабриках лишь в ограниченных размерах ⁹⁶⁾ Тем не менее в период детства крупной промышленности лошадь

⁹⁵) “Соединение всех этих простых инструментов, приводимых в движение одним общим двигателем, составляет машину” (Babbage, цит. соч. [стр. 136]).

⁹⁶) В декабре 1859 г. Джон Ч. Мортон прочел в Обществе искусств и ремесел доклад о “силах, применяемых в земледелии”. В нем говорится, между прочим, следую­щее: “Всякое улучшение, придающее более правильную форму участку земли, обеспе­чивает возможность применения паровой машины для производства чисто механи­ческой силы... Сила лошади требуется там, где кривые изгороди и другие препятствия делают невозможными однообразные движения. Такие препятствия с каждым днем все больше устраняются. В таких операциях, которые требуют сравнительно больше проявления воли и меньше физической силы, единственно применимой является чело­веческая сила, как сила, во всякий момент направляемая человеческим умом”. Затем г-н Мортон сводит паровую силу, силу лошади и человеческую силу к единице измере­ния, принятой для паровых машин, т. е. к силе, способной поднять 33000 фунтов на высоту одного фута в минуту, и исчисляет издержки на одну паровую лошадиную силу: при паровой машине в 3 пенса, при применении лошади в 5¹/₂ пенсов за час. Далее, для того чтобы лошадь оставалась здоровой, она не должна работать более 8 часов в день. Применяя силу пара к возделыванию земли, каждую семерку лошадей можно уменьшить по меньшей мере на 3 лошади, причем издержки на паровую машину в течение целого года будут не больше, чем издержки на этих замененных лошадей в течение тех 3 или 4 месяцев, когда они только и находят себе действительное при­менение. Наконец, в тех земледельческих операциях, где можно применять паровую силу, получается продукт лучшего качества, чем ври пользовании силой лошади. Чтобы выполнить работу паровой машины, пришлось бы применять 66 рабочих с общей суммой заработной платы в 15 шилл. за час, а чтобы выполнить работу лошади, пришлось бы применять 32 рабочих с общей суммой платы в 8 шилл. за час.

388                                        Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

применялась довольно часто, о чем свидетельствуют не только жалобы агрономов того времени, но и сохранившийся до сих пор способ выражать величину механической силы в лошади­ных силах. Что касается ветра, то он слишком непостоянен и не поддается контролю; кроме того, применение силы воды в Англии, на родине крупной промышленности, уже в ману­фактурный период имело преобладающее значение. Уже в XVII веке была сделана попытка приводить в движение два бегуна и два постава посредством одного водяного колеса. Но увеличение размеров передаточного механизма вступило в кон­фликт с недостаточной силой воды, и это было одним из тех обстоятельств, которые побудили к более точному исследованию законов трения. Точно так же неравномерность действия дви­гательной силы на мельницах, которые приводились в движение ударом и тягой при помощи коромысел, привела к теории и практическому применению махового колеса ⁹⁷⁾ которое впо­следствии стало играть такую важную роль в крупной промыш­ленности. Таким образом мануфактурный период развивал первые научные и технические элементы крупной промышлен­ности. Ватерная прядильня Аркрайта с самого начала приво­дилась в движение водой. Между тем и употребление силы води, как преобладающей двигательной силы, было связано с различными затруднениями. Нельзя было произвольно увеличить ее или сделать так, чтобы она появилась там, где ее нет; време­нами она истощалась и, главное, имела чисто локальный характер ⁹⁸⁾. Только с изобретением второй машины Уатта, так называемой паровой машины двойного действия, был найден первичный двигатель, который, потребляя уголь и воду, сам производит двигательную силу и мощность которого находится всецело под контролем человека, --двигатель, который подвижен и сам является средством передвижения, который, будучи городским, а не сельским, как водяное колесо, позволяет кон­центрировать производство в городах, вместо того чтобы, как этого требовало водяное колесо, рассеивать его в деревне ⁹⁹⁾

97)  Faulhaber,   1625.  De Caus,   1688.

98) Новейшее изобретение турбин освобождает промышленную эксплуатацию водяной силы от многих прежних ограничении.

99) “В первое время существования текстильных мануфактур местонахождение производства зависело от наличия реки с высотой падения воды, достаточной для вра­щения водяного колеса; и хотя устройство водяных фабрик было началом уничтоже­ния домашней системы мануфактуры, однако эти фабрики... по необходимости распо­ложенные вдоль рек и зачастую на значительных расстояниях одна от другой, представляли собой элемент скорее деревенской, чем городской системы; и только с введением силы пара взамен силы воды фабрики сосредоточиваются в городах и в местностях, где можно найти в достаточном количестве воду и уголь, необходимые для производства пара. Паровая машина — мать промышленных городов” (А. Редгрейв в “Reports of the Insp. of Fact. for 30th April 1860”, p. 36).

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            389

двигатель, универсальный по своему техническому применению и сравнительно мало зависящий от тех или иных условий места его работы. Великий гений Уатта обнаруживается в том, что в патенте, который он получил в апреле 1784 г., его паровая машина представлена не как изобретение лишь для особых целей, но как универсальный двигатель крупной промышленности. Он упоминает здесь о применениях, из кото­рых некоторые, как, например, паровой молот, введены лишь более чем через полвека. Однако он сомневался в примени­мости паровой машины в морском судоходстве. Его преемники, Болтон и Уатт, показали на лондонской промышленной выставке 1851 г. колоссальнейшую паровую машину для океанских паро­ходов.

Только после того как орудия превратились из орудий чело­веческого организма в орудия механического аппарата, рабочей машины, только тогда и двигательная машина приобретает самостоятельную форму, совершенно свободную от тех ограни­чений, которые свойственны человеческой силе. С этого времени отдельная рабочая машина, которую мы рассматривали до сих пор, низводится до степени простого элемента машинного про­изводства. Одна машина-двигатель может теперь приводить в движение много рабочих машин одновременно. С увеличением количества рабочих машин, одновременно приводимых в дви­жение, растет и машина-двигатель, а вместе с тем передаточный механизм разрастается в широко разветвленный аппарат.

Теперь необходимо провести различие между двоякого рода вещами: кооперацией многих однородных машин и системой машин.

В одном случае вся работа производится одной и той же рабочей машиной. Машина выполняет все те различные опера­ции, которые ремесленник выполнял своим орудием, например ткач при помощи своего ткацкого станка, или которые ремес­ленники последовательно выполняли при помощи различных орудий, причем безразлично, были ли они самостоятельными ремесленниками или членами одной и той же мануфактуры ¹⁰⁰⁾. Например, в новейшей мануфактуре почтовых конвертов один рабочий фальцевал бумагу фальцбейном, другой смазывал

¹⁰⁰⁾ С точки зрения мануфактурного разделения труда ткачество было отнюдь не простым, а, напротив, сложным ремесленным трудом, и потому механический ткац­кий станок есть машина, исполняющая очень разнообразные операции. Вообще оши­бочно то представление, будто современные машины первоначально овладели такими операциями, которые были упрощены мануфактурным разделением труда. Прядение и ткачество в мануфактурный период обособились как новые виды, соответствующие орудия подверглись усовершенствованиям и видоизменениям, но самый процесс труда, нисколько не разделенный, оставался ремесленным, Исходным для машины является не труд, а средство труда,

390                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

клеем, третий отгибал клапан, на котором отпечатывается девиз, четвертый выбивал девиз и т. д., и при каждой из этих частич­ных операций каждый отдельный конверт должен был перехо­дить из рук в руки. Одна-единственная машина для изготовле­ния конвертов разом выполняет все эти операции и делает 3000 и более конвертов в час. Одна американская машина для изготовления бумажных пакетов, показанная на лондонской промышленной выставке 1862 г., режет бумагу, смазывает клеем, фальцует и производит 300 штук в минуту. Весь про­цесс, который в мануфактуре разделен и выполняется в извест­ной последовательности, здесь выполняется одной рабочей машиной, которая действует посредством комбинации различных орудий. Является ли подобная рабочая машина только механи­ческим воспроизведением сложного ремесленного орудия или комбинацией разнородных простых орудий, специализирован­ных мануфактурой, на фабрике, т. е. в мастерской, основанной на машинном производстве, неизменно каждый раз вновь по­является простая кооперация, и притом прежде всего как про­странственное скопление однородных и одновременно совместно действующих рабочих машин (рабочего мы оставим здесь в сто­роне). Так, например, ткацкая фабрика образуется из многих механических ткацких станков, а швейная фабрика — из мно­гих швейных машин, находящихся в одной и той же мастер­ской. Но здесь существует техническое единство, поскольку многие однородные рабочие машины одновременно и равно­мерно получают импульс от биения сердца общего первичного двигателя, причем движение это переносится на них посред­ством передаточного механизма, отчасти тоже общего всем им, так как от него идут лишь особые отводы для каждой отдель­ной рабочей машины. Подобно тому, как многочисленные ору­дия составляют лишь органы одной рабочей машины, точно так же многие рабочие машины образуют теперь лишь одно­родные органы одного и того же двигательного механизма.

Но собственно система машин заступает место отдельной самостоятельной машины только в том случае, когда предмет труда проходит последовательный ряд взаимно связанных ча­стичных процессов, которые выполняются цепью разнородных, но дополняющих друг друга рабочих машин. Здесь вновь вы­ступает характерная для мануфактуры кооперация, основанная на разделении труда, но теперь она представляет собой уже комбинацию частичных рабочих машин. Специфические орудия различных частичных рабочих — например, в шерстяной ману­фактуре орудия шерстобитов, шерсточесов, ворсильщиков, шерстопрядильщиков и т. д. — теперь превращаются в орудия

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            391

различных рабочих машин, из которых каждая составляет особый орган, выполняющий особую функцию в системе комби­нированного рабочего механизма. В тех отраслях, где система машин вводится впервые, сама мануфактура в общем и целом доставляет для нее естественную основу разделения, а следова­тельно, и организации процесса производства ¹⁰¹⁾. Однако с самого начала выступает и одно существенное различие между мануфактурным и машинным производством. В мануфактуре рабочие, отдельные или соединенные в группы, должны выпол­нять каждый отдельный частичный процесс при помощи своих ручных орудий. Если рабочий и приспосабливается здесь к про­цессу, то и процесс, в свою очередь, уже заранее приспособлен к рабочему. При машинном производстве этот субъективный принцип разделения труда отпадает. Весь процесс разлагается здесь объективно, в зависимости от его собственного характера, на свои составные фазы, и проблема выполнения каждого частичного процесса и соединения различных частичных про­цессов разрешается посредством технического применения механики, химии и т. д. ¹⁰²⁾, причем, разумеется, теоретиче­ское решение должно быть усовершенствовано, как и раньше, с помощью накопленного в широком масштабе практического опыта. Каждая частичная машина доставляет другой машине, непосредственно следующей за нею, сырой материал, и так как все они действуют одновременно, то продукт непрерывно нахо­дится на различных ступенях процесса своего образования, постоянно переходит из одной фазы производства в другую. Как в мануфактуре непосредственная кооперация частичных рабочих создает определенные количественные отношения между отдельными группами рабочих, так и в расчлененной системе

¹⁰¹) До эпохи крупной промышленности шерстяная мануфактура была господ­ствующей мануфактурой Англии. Поэтому в ней в первую половину XVIII столетия была проделана большая часть экспериментов. Опыт, приобретенный на шерсти, пошел на пользу хлопку, механическая обработка которого требует менее трудного приго­товительного процесса; точно так же в позднейшее время, наоборот, механическая шерстяная промышленность развилась на основе механического хлопчатобумажного прядения и ткачества. Отдельные элементы шерстяной мануфактуры, например чеса­ние шерсти, охвачены фабричной системой лишь в последние десятилетия. “Примене­ние механической силы к чесанию шерсти... широко распространенное со времени введения “чесальной машины”, особенно машины Листера... несомненно, имело своим последствием то, что очень большое число людей лишилось работы. Раньше шерсть расчесывалась вручную, большей частью на дому у чесальщика. Теперь ее обыкно­венно расчесывают на фабрике, и ручной труд вытеснен, за исключением некоторых особых видов работы, где все еще предпочитается шерсть, расчесанная вручную. Многие из ручных чесальщиков нашли работу на фабриках, но продукт ручного чесальщика так мал по сравнению с продуктом машины, что очень большое число чесальщиков так и осталось без работы” (“Reports of  Insp. of Fact. for 31st October 1856”, p. 16).

¹⁰²) “Следовательно, принцип фабричной системы состоит в замене... разделения или разложения труда между ремесленниками разложением процесса на его существенные составные элементы” (Ure, “Philosophy of Manufactures”, p. 20).

392                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

машин для того, чтобы одни частичные машины непрерывно давали работу другим частичным машинам, необходимо опре­деленное отношение между их количеством, размерами и быстротой действия. Комбинированная рабочая машина, пред­ставляющая теперь расчлененную систему разнородных отдель­ных рабочих машин и групп их, тем совершеннее, чем непре­рывнее весь выполняемый ею процесс, т. е. чем с меньшими перерывами сырой материал переходит от первой до послед­ней фазы процесса, следовательно, чем в большей мере пере­мещается он от одной фазы производства к другой не рукой человека, а самим механизмом. Поэтому, если в мануфактуре изолирование отдельных процессов является принципом, вы­текающим из самого разделения труда, то, напротив, в разви­той фабрике господствует принцип непрерывности отдельных процессов.

Система машин, покоится ли она на простой кооперации однородных рабочих машин, как в ткачестве, или на сочетании разнородных машин, как в прядении, сама по себе составляет большой автомат, раз ее приводит в движение один первичный двигатель, сам порождающий собственное движение. Однако система в целом может приводиться в движение, например, паровой машиной, между тем как отдельные рабочие машины для известных движений все еще нуждаются в содействии ра­бочих, как, например, до введения автоматических мюль-машин оно требовалось для запуска мюлей, а при тонкопрядении тре­буется еще до настоящего времени; или же определенные части машины для выполнения своих операций должны подобно ору­дию направляться рабочим, как было в машиностроении до превращения slide rest (поворотного суппорта) в автоматиче­ский механизм. Когда рабочая машина выполняет все движе­ния, необходимые для обработки сырого материала, без содей­ствия человека и нуждается лишь в контроле со стороны рабочего, мы имеем перед собой автоматическую систему машин, которая, однако, способна к постоянному усовершенствованию в деталях. Так, например, аппарат, автоматически останавли­вающий прядильную машину, как только оборвется хотя бы одна пить, и автоматический выключатель, останавливающий усовершенствованный паровой ткацкий станок, как только на ткацком челноке окончится вся уточная нить, являются вполне современными изобретениями. Примером как непрерывности производства, так и проведения автоматического принципа может служить современная бумажная фабрика. На бумажном производстве хорошо вообще изучать в деталях как раз­личие между отдельными способами производства, имеющими

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            393

в основе различные средства производства, так и связь обще­ственных производственных отношений с различными спосо­бами производства; старинное германское бумажное дело дает образец ремесленного производства, Голландия XVII и Фран­ция XVIII века — образец собственно мануфактуры, а совре­менная Англия — образец автоматического производства в этой отрасли; кроме того, в Китае и Индии до сих пор существуют две различные древнеазиатские формы этой же промышлен­ности.

В расчлененной системе рабочих машин, получающих свое движение через посредство передаточных механизмов от одного центрального автомата, машинное производство приобретает свой наиболее развитый вид. На место отдельной машины при­ходит это механическое чудовище, тело которого занимает целые фабричные здания и демоническая сила которого, сначала скрытая в почти торжественно-размеренных движениях его исполинских членов, прорывается в лихорадочно-бешеной пляске его бесчисленных собственно рабочих органов.

Мюль-машины, паровые машины и т. д. появились раньше, чем появился рабочий, исключительное занятие которого со­стоит в производстве паровых машин, мюль-машин и т. д.; точно так же как человек носил одежду раньше, чем появились портные. Но изобретения Вокансона, Аркрайта, Уатта и т. д. могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных рабочих-механиков, уже подготовленных мануфактурным периодом. Часть этих рабочих состояла из самостоятельных ремесленни­ков различных профессий, другая часть была объединена в мануфактуры, где, как упомянуто раньше, господствовало осо­бенно строгое разделение труда. С увеличением числа изобре­тений и возрастанием спроса на вновь изобретенные машины все более развивалось, с одной стороны, распадение машино­строения на многочисленные самостоятельные отрасли, с дру­гой стороны — разделение труда внутри машиностроительных мануфактур. Таким образом, мы находим здесь в мануфактуре непосредственную техническую основу крупной промышлен­ности. Мануфактура производила машины, при помощи кото­рых крупная промышленность устраняла ремесленное и ману­фактурное производство в тех отраслях, которыми она прежде всего овладевала. Следовательно, машинное производство пер­воначально возникло на не соответствующей ему материальной основе. На известной ступени развития оно должно было про­извести переворот в самой этой основе, которую оно сперва нашло готовой, а затем развивало дальше, сохраняя се старую

394                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

форму, и создать для себя новый базис, соответствующий его собственному способу производства. Как отдельная машина остается карликовой, пока она приводится в движение только человеком, как система машин не могла получить свободного развития, пока на место уже применявшихся двигательных сил — животных, ветра и даже воды — не пришла паровая машина, так и все развитие крупной промышленности парали­зовалось до тех пор, пока сама машина — характерное средство производства крупной промышленности — была обязана своим существованием личной силе, личному искусству, т. е. зависела от мускульной силы, верности глаза и виртуозности рук, с ко­торыми частичный рабочий внутри мануфактуры или ремес­ленник вне ее оперирует своим карликовым инструментом. Не говоря уже о дороговизне машин вследствие такого их про­исхождения, — обстоятельство, которым капитал руководст­вуется как сознательным мотивом, — дальнейшее расширение отраслей уже машинизированной промышленности и проникно­вение машин в новые отрасли производства всецело зависели от возрастания такой категории рабочих, которая вследствие полуартистического характера ее занятий может увеличи­ваться не скачками, а лишь постепенно. Но на известной сту­пени развития крупная промышленность приходит и в техни­ческое противоречие [Widerstreit] со своим ремесленным и мануфактурным базисом. Увеличение размеров машин-двига­телей, передаточного механизма и рабочих машин, увеличение сложности и многообразия, а также строгой правильности со­ставных частей рабочей машины, по мере того как последняя порывает со своим ремесленным образцом, первоначально все­цело определявшим ее конструкцию, и приобретает свободную форму, определяемую исключительно ее механической задачей; развитие автоматической системы и все более неизбежное при­менение материалов, труднее поддающихся обработке, напри­мер, железа вместо дерева ¹⁰³⁾, — вот те естественно выросшие задачи, разрешение которых повсюду наталкивалось на рамки, которые обусловливаются зависимостью работ от личности

¹⁰³) Механический ткацкий станок в своей первоначальной форме состоит пре­имущественно из дерева, усовершенствованный, современный — из железа. До какой степени старая форма средства производства господствует вначале над его новой фор­мой, показывает, между прочим, даже самое поверхностное сравнение современного парового ткацкого станка со старым, современных приспособлений для дутья на чу­гунолитейных заводах — с первоначальным немощным механическим воспроизведе­нием обыкновенного кузнечного меха и, быть может, убедительнее, чем все остальное,— первый локомотив, сделанный до изобретения теперешних локомотивов: у него было в сущности две ноги, которые он попеременно поднимал, как лошадь. Только с даль­нейшим развитием механики и с накоплением практического опыта форма машины начинает всецело определяться принципами механики и потому совершенно освобож­дается от старинной формы того орудия, которое превращается в машину.

Глава XIII. — Машины и крупная промышленность                                                                                           395

рабочего и которые даже комбинированный рабочий персонал в мануфактуре мог лишь несколько раздвинуть, но не уничто­жить по существу. Мануфактура не могла бы создать таких машин, как, например, современный типографский станок, современный паровой ткацкий станок и современная чесальная машина.

Переворот в способе производства, совершившийся в одной сфере промышленности, обусловливает переворот в других сферах. Это относится прежде всего к таким отраслям промыш­ленности, которые переплетаются между собой как фазы одного общего процесса, хотя общественное разделение труда до такой степени изолировало их, что каждая из них производит само­стоятельный товар. Так, например, машинное прядение выдви­нуло необходимость машинного ткачества, а оба вместе сделали необходимой механико-химическую революцию в белильном, ситцепечатном и красильном производствах. Таким же обра­зом, с другой стороны, революция в хлопчатобумажном пряде­нии вызвала изобретение джина, машины для отделения хлопко­вых волокон от семян, благодаря чему только и сделалось возможным производство хлопка в необходимом теперь крупном масштабе ^l04). Но именно революция в способе производства промышленности и земледелия сделала необходимой револю­цию в общих условиях общественного процесса производства, т. е. в средствах связи и транспорта. Средства связи и транс­порта такого общества, pivôt [стержнем] которого, употребляя выражение Фурье, были мелкое земледелие с его подсобной домашней промышленностью и городское ремесло, далеко уже не удовлетворяли потребностей производства в мануфактур­ный период с его расширенным разделением общественного труда, с его концентрацией средств труда и рабочих, с его колониальными рынками, а потому и на самом деле претерпели переворот. Точно так же средства транспорта и связи, унасле­дованные от мануфактурного периода, скоро превратились в невыносимые путы для крупной промышленности с ее лихо­радочным темпом и массовым характером производства, с ее постоянным перебрасыванием масс капитала и рабочих из одной сферы производства в другую и с созданными ею мировыми рыночными связями. Не говоря уже о полном перевороте в парусном судостроении, связь и транспорт были постепенно при­способлены к способу производства крупной промышленности

¹⁰⁴) Изобретенный янки Илаем Уитни волокноотделитель до последнего времени претерпел меньше существенных изменений, чем какая бы то ни было другая машина XVIII века. Только в последние десятилетия (перед 1867 г.) другой американец, г-н Эмери из Олбани, Нью-Йорк, при помощи сколь простого, столь и эффективного усовершенствования сделал машину Уитни устаревшей.

396                                                       Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

посредством системы речных пароходов, железных дорог, оке­анских пароходов и телеграфов. Но огромные массы железа, которые приходилось теперь ковать, сваривать, резать, сверлить и формовать, в свою очередь требовали таких циклопических машин, создать которые мануфактурное машиностроение было не в силах.

Итак, крупная промышленность должна была овладеть характерным для нее средством производства, самой машиной, и производить машины с помощью машин. Только тогда она создала адекватный ей технический базис и стала на свои соб­ственные ноги. С ростом в первые десятилетия XIX века машин­ного производства, машина на самом деле постепенно овладе­вала производством рабочих машин. Однако лишь в последнее десятилетие колоссальное железнодорожное строительство и оке­анское пароходство вызвали к жизни те циклопические машины, которые применяются при постройке первичных двигателей.

Существеннейшим производственным условием для произ­водства машин с помощью машин была машина-двигатель, спо­собная развивать силу в любой степени и в то же время всецело подчиняющаяся контролю. Она уже существовала в виде паровой машины. Но вместе с тем задача заключалась и в том, чтобы машинным способом придавать необходимые для отдельных частей машин строго геометрические формы: линии, плоскости, круги, цилиндры, конусы и шары. В первом десятилетии XIX столетия Генри Модели разрешил эту проблему изобре­тением поворотного суппорта, который скоро был превращен в автоматический механизм и в модифицированной форме пере­несен с токарного станка, для которого он первоначально пред­назначался, на другие машиностроительные машины. Это ме­ханическое приспособление заменяет не какое-либо особенное орудие, а самую человеческую руку, которая создает определен­ную форму, направляя, подводя резец и т. д. к материалу труда, например к железу. Таким образом, стало возможным прида­вать геометрические формы отдельным частям машин

“с такой степенью легкости, точности и быстроты, которую не смогла бы обеспечить и самая опытная рука искуснейшего рабочего” ¹⁰⁵⁾.

Если мы рассмотрим теперь ту часть применяемых в маши­ностроении машин, которая образует машину-орудие в собст-

¹⁰⁵) “The Industry of Nations”. London, 1855, part II, p. 239. Здесь же говорится: “Как бы прост и на первый взгляд незначителен ни казался этот придаток к токарному станку, мы думаем, что без преувеличения можно сказать, что его влияние на усовер­шенствование и распространение машин было так же велико, как влияние усовершен­ствований, произведенных Уаттом в самой паровой машине. Введение его сразу повело к усовершенствованию и удешевлению всяких машин и дало толчок новым изобре­тениям и усовершенствованиям”.

Глава ХIII. — Машины и крупная промышленность                                                                            397

венном смысле, то мы опять увидим перед собой ремесленный инструмент, только циклопических размеров. Например, соб­ственно рабочая часть сверлильного станка — это огромный бурав, который приводится в движение паровой машиной и без которого, в свою очередь, не могли бы быть произведены цилиндры больших паровых машин и гидравлических прессов. Механический токарный станок — циклопическое воспроизве­дение обыкновенного ножного токарного станка; строгальная машина — железный плотник, обрабатывающий железо тем же орудием, каким плотник обрабатывает дерево; орудие, кото­рое на лондонских кораблестроительных верфях режет фа­неру, — это гигантская бритва; орудие механических ножниц, которые режут железо, как ножницы портного режут сукно, это — чудовищные ножницы, а паровой молот действует голов­кой обыкновенного молотка, но такого веса, что им не мог бы взмахнуть сам Top ¹⁰⁶⁾. Например, один из таких паровых молотов, которые являются изобретением Несмита, весит более 6 тонн и падает перпендикулярно с высоты 7 футов на нако­вальню весом в 36 тони. Он легко превращает в порошок гра­нитную глыбу и не менее способен к тому, чтобы вбить гвоздь в мягкое дерево рядом легких ударов ¹⁰⁷⁾.

В качестве машины средство труда приобретает такую мате­риальную форму существования, которая обусловливает замену человеческой силы силами природы и эмпирических рутинных приемов — сознательным применением естествознания. В ману­фактуре расчленение общественного процесса труда является чисто субъективным, комбинацией частичных рабочих; к си­стеме машин крупная промышленность обладает вполне объек­тивным производственным организмом, который рабочий застает как уже готовое материальное условие производства. В простой кооперации и даже в кооперации, специализированной вслед­ствие разделения труда, вытеснение обособленного рабочего обобществленным рабочим все еще представляется более или менее случайным. Машины же, за некоторыми исключениями, о которых будет упомянуто позже, функционируют только в руках непосредственно обобществленного или совместного труда. Следовательно, кооперативный характер процесса труда становится здесь технической необходимостью, диктуемой при­родой самого средства труда.

¹⁰⁶) В Лондоне одна из таких машин для ковки валов гребных колес паро­ходов косит название “Top”. Oнa выковывает вал весом в 16½ тонны с такой же лег­костью, как кузнец подкову.

    ¹⁰⁷) Машины для обработки дерева, которые могут применяться также и в малом масштабе, изобретены по большей части американцами.

Содержание