Оглавление тома "Политическая хроника".

Л. Троцкий.
РЕВОЛЮЦИОННАЯ РОМАНТИКА И АЗЕФ*


/* Эта статья появилась в качестве ответа на следующее письмо, помещенное в том же номере журнала "Die Neue Zeit":
/В озаглавленной "Революционная романтика и Азеф" главе статьи, опубликованной тов. Троцким в N 25 настоящего журнала (см. в этом томе "Таракан во щах", главу "Революционная романтика и Азеф", стр. 344 (Ред.), Троцкий основывает свою характеристику социал-революционной партии после азефовского инцидента на журнале "Революционная Мысль", N 4. По этому поводу я решительно заявляю следующее:
/"Революционная Мысль" есть орган оппозиционного меньшинства партии, руководимого, главным образом, двумя товарищами, из которых один уже несколько лет защищает особое направление, которое и обосновывает в брошюрах и статьях. Это меньшинство составляет сравнительно с большинством небольшую группу товарищей, находящуюся в Париже, где она и возникла. Она является, следовательно, плодом русской эмиграции. Меньшинство это, замечу определенно, подчиняется партийной дисциплине и признает авторитет наших высших инстанций - партийного съезда и партийного совета. Напротив того, мнение партии выражают два официальных органа - центральный орган "Знамя Труда" и "Известия Областного Комитета заграничных организаций" - и издаваемый в Париже тов. Рубановичем журнал "La Tribune russe"*205. Если бы тов. Троцкий обратился к этим изданиям, в особенности к центральному органу, то его характеристика настоящего положения тактической дискуссии вышла бы совсем другой. В самом деле, сравним, например, sine ira et studio (без гнева и пристрастия) приведенный тов. Троцким N 4 "Революционной Мысли" с N 16 центрального органа "Знамя Труда" от 4 марта 1909 г. В последнем мы найдем три статьи различных товарищей, которые критикуют доселешние формы организации масс - в особенности деятельность среди рабочего класса (профессиональные союзы, кружки для самообразования) и крестьянства - и, считаясь с изменившимися условиями пропагандистской, агитационной и организационной деятельности, делают предложения относительно реорганизации нашей практической работы в массах. Стало быть, большинство партийных товарищей стоит за классовую борьбу, как conditio sine qua non (необходимое условие) борьбы за социализм, и за тот взгляд, что русская революция окончательно победит как революция социально угнетенных и бесправных масс, именно пролетариата и крестьянства, и только лидеры парижского меньшинства действительно стоят на той точке зрения, которую привел тов. Троцкий по "Революционной Мысли". Поэтому я считаю себя вправе от имени большинства товарищей протестовать против того, что нас смешивают в одну кучу с меньшинством и их взгляды выдают за наши".
/М. Л., член партии социалистов-революционеров.

На письмо тов. М. Л. позволяю себе ответить следующее: моей задачей было охарактеризовать не "современное положение тактической дискуссии", а объективную судьбу террористического метода. Моя цитата была не формальным доказательством, а лишь иллюстрацией тенденции. И если эту самопожирающую тенденцию терроризма я иллюстрировал выдержкой из "безответственного" эсеровского журнала, а не "синтетическими", ничего не говорящими самооправданиями центрального органа, то за это меня никогда не упрекнет тот, кто интересуется сущностью, а не формой. - Но и с формальной стороны не все обстоит так благополучно, как хочет нас убедить М. Л.

"Вы цитируете орган меньшинства и выдаете эту цитату за мнение партии", так говорит автор письма. Но где меньшинство? И где большинство? И с кем партия? Кто в силах и кто в праве ответить на эти вопросы? Сейчас в эсеровской партии царит, само собой разумеется, глубокое уныние и смущение. Один полагает, что партии следовало бы "спуститься" к экономическим рабочим организациям, которые до сих пор она только признавала "теоретически", но на практике обходила ("Известия", N 9). Другой хотел бы, чтобы центр тяжести партийной деятельности был перенесен в крестьянство. Третий предлагает использовать, как революционный фактор, националистические и религиозные чувства масс. Официальные заграничные "Известия" находят, что "теперь, когда массовые выступления почти невозможны, отказаться от террористического метода значило бы свернуть знамя революции", и далее: "Террористический метод отразит все удары и завоюет все (!) позиции", - т.-е. говорит по существу то же самое, что сказано и в моей опороченной цитате. Центральный орган "синтезирует" все это вместе. Но кого представляет он сейчас: "партию" или только свою собственную группу? Как распутается клубок мнений и направлений, сейчас не так-то легко определить; но в одном пункте согласны сторонники всех направлений эсеровской партии: если есть в партии учреждение, непоправимо скомпрометированное делом Азефа и потерявшее всякий авторитет, то это "руководящий" центр, к которому принадлежит и центральный орган. Позиция последнего в первом номере после разоблачения Азефа официально успокоительна и формально консервативна. "Все остается по-старому" - таков лозунг*. Мое преступление, значит, в том, что я эти казенные заверения партийного центра, который, по собственному его признанию, ждет своей смены, не положил в основу своих рассуждений. Mea culpa! (моя вина!). Но это преступление я готов повторить и после письма товарища М. Л. Да и как же иначе? Что стремления консервативных элементов партии сохранить эту последнюю со всеми ее противоречиями (терроризм плюс массовая борьба; классовая борьба пролетариата плюс этический интеллигентский социализм плюс крестьянские производственные кооперативы и т. д.) увенчаются желанным успехом - поверить этому я после уроков революции могу еще меньше, чем до того. Дело Азефа ускорит и без того опустошительное дезертирство молодежи; от террористической интеллигенции ничего не останется, кроме разве небольших групп сторонников Бурцева, единственное отношение которых к массе заключается в том, что они ее высокомерно презирают.
/* N 16, к которому так обстоятельно отсылает меня мой оппонент, еще не появлялся в печати, когда я писал свою статью. Но и этот номер ничего не меняет в моих соображениях.

Однако, бурцевское "меньшинство" - "определенно" замечает М. Л. - подчиняется партийной дисциплине. Неужели? Но вот это столь покорное меньшинство совершенно "определенно" утверждает в своем органе (N 4), что "партия социалистов-революционеров, как организация, сейчас не существует". Признаюсь откровенно, я никак не могу понять, каким это образом меньшинство ухитряется подчиняться партийной дисциплине и в то же самое время отрицать существование партии.

Мне казалось, что я не вправе занимать столбцы этого журнала изложением всех этих организационных вопросов - ибо они не могут быть проверены немецкими товарищами и не очень-то для них поучительны. Но М. Л. принудил меня к этому. В заключение я позволю себе, однако, отвлечь внимание читателей от этих незначительных обстоятельств, от цитат и контр-цитат, от субъективной логики партийных учреждений - к объективной логике терроризма. Эту самоубийственную логику можно схематически изобразить следующим образом:

Вначале появились классики терроризма - народовольцы. Они не опирались ни на какой революционный класс. Им фактически не оставалось ничего другого, как помножать свое собственное бессилие на взрывчатую силу динамита.

Затем пришли эпигоны, социалисты-революционеры. Они явились тогда, когда революционный класс уже был налицо. Но террористы не хотели или не могли понять и оценить этот класс во всем его историческом значении. Они заключили теоретически недостаточный и практически несостоятельный компромисс между массовой тактикой и террористическим методом, основанным на недоверии к массам. Дело Азефа знаменует собой полный крах этого терроризма эпигонов. Этого факта не уничтожит никакой центральный орган.

Теперь наступает время террористических декадентов. В тот момент, когда центральный комитет провозглашает роспуск боевой организации, во главе которой стоял Азеф, Бурцев высоко поднимает знамя чистого бомбизма. Только теперь это направление готово, по-видимому, превратиться из индивидуальной причуды своего основателя в политическое явление. Оно отказывается от тягостного компромисса, открыто поворачивается спиной к массе и силится создать неуязвимую группу сверхчеловеческих террористов, возвышенных над тревогами и неудачами классовой борьбы.

Это развитие (вернее, вырождение) терроризма и имел я ввиду, цитируя "Революционную Мысль" и не обращая внимания на сглаживающую все углы официальную фразеологию центрального органа.

"Die Neue Zeit",
май 1909 г.
 


*205 "La Tribune Russe" ("Русская Трибуна") - журнал, издававшийся партией эсеров в Париже с января 1904 по декабрь 1909 года под редакцией А. Рубановича (всего вышло 12 NN).

"Знамя Труда" - нелегальный журнал центрального комитета партии эсеров.

"Известия Областного Комитета заграничных организаций" - эсеровский журнал, выходивший с 1907 по 1912 год в Париже. Издавался заграничной организацией партии социалистов-революционеров.


Оглавление тома "Политическая хроника".