Оглавление тома "На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики"

Л. Троцкий.
ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ РЕСПУБЛИКИ И ЗАДАЧИ 1-Й АРМИИ ТРУДА

(Речь в г. Екатеринбурге)

СМЕРТЬ ТОВ. ПОДБЕЛЬСКОГО*155

Товарищи! Я должен начать с грустного известия: радио принесло нам весть о том, что из нашей среды, из нашей партийной семьи смерть вырвала одного из лучших товарищей, Народного Комиссара почт и телеграфов Вадима Николаевича Подбельского. Эта смерть является полной неожиданностью для всех нас, в том числе и для меня, только недавно покинувшего Москву.

Тов. Подбельский был еще молодым человеком, - вряд ли ему было более 36 - 38 лет. Он сын известного народовольца, старого революционера Подбельского, который был убит царскими палачами в 1889 году в Якутске. Сам Подбельский был то, что называли "профессиональный революционер", т.-е. человеком, который отдал все свои силы, всю свою энергию и волю делу борьбы за интересы рабочего класса. В октябре 1917 года он в Москве шел в передовых рядах в борьбе за власть рабочего класса. Он не искал ответственных почетных постов, но его энергия, его преданность рабочему делу выдвигали его помимо его собственной воли, - и он оказался во главе ведомства почт и телеграфов.

Как раз теперь, когда мы приступаем к восстановлению хозяйственного аппарата нашей страны, когда нам необходимо напрячь все наши силы, для того чтобы телеграфная проволока работала как следует быть, чтобы почта соединяла город с городом и город с селом, - в настоящее время сила и энергия тов. Подбельского были бы нам необходимы вдвойне. Но смерть, которая так жестоко свирепствует в нашей стране в течение последних лет, вырвала его из наших рядов. Придется и здесь удвоить и утроить усилия товарищей, работающих во главе этого ведомства, чтобы заместить эту невознаградимую потерю.

Я позволяю себе обратиться ко всем вам с предложением молча и благоговейно встать, чтобы почтить память Вадима Николаевича Подбельского.

(Все встают. Оркестр играет похоронный марш.)

РОССИЯ И СОЮЗНИКИ

Сегодняшнее же вечернее радио принесло нам документ, которого мы долго ждали, документ, который выражает отношение империалистов Антанты к советскому правительству. Вы знаете, что за последние недели и даже месяцы правительства стран Согласия обсуждали вопрос об отношении к советскому правительству. Они пришли к выводу, что это отношение должно быть изменено, что Советскую Россию нельзя смять военной силой Колчака, Юденича и Деникина. Мильеран*156, бывший некогда социалистом, сменивший на посту французского министра-президента Клемансо, сторонника беспощадной вооруженной борьбы с Советской Россией, как будто склонился к точке зрения английского министра-президента Ллойд-Джорджа, который пришел к выводу о необходимости сделки с советским правительством.

Разумеется, ни для кого из нас не тайна, что буржуазные министры говорят о сделке с Советской Россией только для того, чтобы попытаться подавить ее другим оружием, - не оружием войны, а оружием экономической кабалы. Но, к счастью для нас, страны Антанты в настоящее время сами несут на себе последствия империалистической политики господствующих классов. Страны Европы истощены, разорены, и при всем их желании у империалистов Антанты нет сейчас достаточных военных, материальных средств, чтобы нас задушить. Их привлекают наше сырье, наш хлеб, они хотели бы открыть ворота в Советскую Россию, чтобы получить то, в чем они нуждаются; но в то же время они боятся, что через эти ворота вместе с хлебом, лесом, льном и т. д. к ним хлынут идеи пролетарской революции, что им страшнее всего. Вот почему они очень долго мудрили относительно того, какую им принять политику по отношению к нам. И сегодня мы по радио получили меморандум, который является новым свидетельством их жадности и трусости.

Я вам прочитаю это произведение, которое написано замысловатым языком буржуазной дипломатии, о которой давно сказано, что язык ей дан, для того чтобы скрывать или искажать свои подлинные мысли. Вот что говорит этот меморандум: Союзные державы пришли к соглашению относительно следующих пунктов: Если государства, образовавшиеся на границах Советской России, т.-е. Финляндия, Эстония, Латвия, Польша, Грузия, Армения, Азербайджан, независимость которых де-факто, т.-е. на деле, признана союзными державами, спросят у этих последних, т.-е. у Англии и Франции, какова должна быть их политика по отношению к Советской России, то союзные правительства ответят, что они не могут взять на себя ответственности посоветовать им продолжать войну, конец которой мог бы сильно повредить их жизненным интересам.

Вот замысловатое начало замысловатого документа. Ллойд-Джордж, Клемансо, Нитти*157 и еще другие, поменьше, кто с ними, говорят: если Польша, если Латвия, если Финляндия спросят нас, как поступать им по отношению к Советской России, то мы - Англия, Франция, Италия - не решимся теперь дать им совет: воюйте! Нет, мы им теперь скажем: не воюйте, ибо война угрожает вашим жизненным интересам.

Какой, как говорится, с божьей помощью, поворот! Англия и Франция с нами не воевали, - они давали советы Деникину, Колчаку, Юденичу, эстонцам, белой Латвии, белым финнам, белым румынам, - они им говорили: мы вам даем совет ограбить у Советской России Бессарабию; они говорили Юденичу, Деникину, Колчаку: мы вам даем совет задавить рабочих и крестьян. И для того чтобы совет не был слишком, так сказать, "постным", они его сдабривали деньгами, пушками, пулеметами, всем необходимым военным снабжением. Ни для кого из нас не было тайной, - об этом говорил во всеуслышание английский министр Черчилль, - что Англия против нас мобилизовала 14 народов. Он так и заявил: "14 наций под руководством Англии выступают в настоящее время против Советской России". Теперь от этого всего не осталось и следа. Конечно, Англия никого не мобилизовала против нас, не вооружала, не науськивала: она только подавала советы. Теперь она дает другие советы: она говорит, что война против Советской России может повредить жизненным интересам, т.-е. Красная Армия стала достаточно сильна, для того чтобы биржевики всех стран поняли, что война Польши против нас будет означать гибель польской шляхты, гибель польской буржуазии и, следовательно, большой ущерб интересам господствующих классов.

И вот англо-французская биржа говорит: не воюйте, мы попробуем подойти к делу с другого конца. С какого? Дальше документ говорит: "Союзные державы, исходя из своих прошлых опытов, не могут войти в дипломатические сношения с правительством Советов, до тех пор пока они не могут быть уверены, что большевистские ужасы прекратились, и пока московское правительство не признает себя готовым согласовать свое поведение с поведением всех цивилизованных правительств".

Не угодно ли?! Нам говорят: мы не вступим в дипломатические сношения с советским правительством, - у него дурные манеры, у него плохой характер, у него плохое воспитание. Вот если бы оно было похоже на нас - на дипломатов Англии, Франции, если бы оно исправилось в этом направлении, приблизилось бы к методам правительств "цивилизованных" народов, тогда мы вступили бы с ним в дипломатические сношения. Стало быть, нас гладят и против шерсти и по шерстке: сейчас в сношения с вами не вступим, но если вы с течением времени исправитесь, умоетесь, причешетесь, то вступим с вами и в сношения.

ИМПЕРИАЛИСТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Благодарим на добром слове. Стало быть, нам рекомендуется свое поведение сообразовать с поведением всех цивилизованных правительств. Тут сказано, что опыты, которые имели Англия и Франция у нас в России, были очень неприятными опытами. Многие из вас, вероятно, эти опыты забыли. Был у нас английский представитель. Я и сам, признаться, забыл его фамилию, хотя в свое время он часто посещал Военный Комиссариат. Этот господин, чтобы не сказать субъект (надо быть вежливым - от нас этого требуют), - этот господин организовал не более не менее как заговор (в котором бывший эсер Савинков*158 играл первую скрипку), имевший задачей разрушить мосты, перерезать главные железнодорожные линии, учинить восстание в Кремле, убить Ленина и других работников Советской власти. Они поступали сообразно с методами цивилизованных народов, мы же поступили, как варвары: мы их накрыли, накрыли с поличным - со всеми бумагами, со свидетельскими показаниями, точными и подробными. В Петрограде один из агентов этой преступной банды (я прошу не записывать этих слов "преступной банды": Ллойд-Джордж может обидеться), - один из агентов этой банды в момент ареста оказал вооруженное сопротивление и был убит в гостинице, в которой жил.

Дело было очень серьезное. Те опыты, о которых они говорят, были опытами уголовных преступников, грабителей, поджигателей, разрушителей железных дорог. И разумеется, Советская власть показала твердую руку этим представителям цивилизованной дипломатии. Французский посол Нуланс*159 принимал в заговоре ближайшее участие: восстание в Ярославле*160 было организовано по его приказанию. Французский капитан Жак Садуль*161, который принадлежал к французской миссии, а у нас стал коммунистом; который порвал со своим посольством, со своей миссией и живет у нас сейчас как эмигрант, приговоренный во Франции к смертной казни, - этот Жак Садуль доставил нам подробные сведения, и мы имеем теперь полную картину деятельности представителей цивилизованных наций в нашей стране.

Они намекают на то, что британское и швейцарское правительства увидели себя вынужденными изгнать из своих пределов представителей советского правительства, кои злоупотребляли своими привилегиями. Так, Литвинов, находясь в Лондоне в качестве полуофициального посланника советского правительства, поддерживал открыто связь с революционными организациями рабочего класса, за что был выслан.

Но, повторяю, эти господа молчат о том, что их собственные представители у нас в стране швыряли золотом налево и направо для организации контрреволюционных мятежей.

Но мы можем с этим помириться. Еще не так давно нас обещали раздавить, - не только обещали, но и фактически собирались, сперва немецкие империалисты, а затем англо-французские. Это было посерьезнее болтовни Черчилля о том, что против нас мобилизовано 14 наций, или намерения Англии короновать Колчака. Это было посерьезнее фразы о том, что у нас "плохие манеры". Конечно, им было бы лучше полюбить нас черненькими. Но мы-то красные. Извольте полюбить нас красненькими. Менять цвет мы не собираемся.

Дальше опять поворот: "В то же время торговые сношения между Россией и остальной Европой являются нужными для улучшения экономического положения не только России, но и остальных государств, и союзные державы будут поощрять всеми имеющимися средствами эти отношения, не отказываясь от вышеприведенных положений". Т.-е., другими словами, дипломатических сношений, формальных, открытых, официальных пока устанавливать не собираемся; в торговые сношения вступим и всячески будем их поощрять, - т.-е. торговать будем, а обниматься пока что не будем.

Мы и с этим готовы примириться.

"Кроме того, союзные правительства, считая для себя чрезвычайно важным получить беспристрастные и авторитетные сведения об истинном положении вещей в России, с удовольствием отметили предложение, сделанное международным бюро труда при Лиге Наций, послать в Россию комиссию для обследования всей жизни страны. Для того чтоб это расследование имело больше авторитета и больше шансов на успех и чтоб оно производилось по инициативе, под руководством и контролем Лиги Наций, союзные правительства предложили Лиге Наций действовать сообразно с вышеуказанным намерением".

Это все, что сказано в этом документе.

ЧТО МОЖЕТ НАМ ДАТЬ ТОРГОВЛЯ С СОЮЗНИКАМИ?

Одновременно с этим пришла телеграмма от русских белогвардейских кооператоров, которые проживают в Англии, во Франции и являются сейчас представителями не нашей советской кооперации, а торговыми агентами английского и французского капитала, о том, что у них уже есть на складе такие-то и такие-то товары, которые мы могли бы получить. Там приведен длинный список товаров, преимущественно предметов личного потребления: кофе, чай, конденсированное молоко, есть, правда, и пишущие машинки, пилы, ножи и всякие другие стальные изделия, но, в общем, мелочь и дрянь. Ничего серьезного, в чем мы сейчас нуждаемся, там не указано, а само собой разумеется, что как мы ни голодаем сейчас, но торговые сношения с Европой нам нужны не для того, чтобы получать оттуда кофе, шоколад, чай или конденсированное молоко и взамен отдавать им наше сырье, лен или хлеб, если мы будем иметь возможность его собрать и транспортировать. Поступать таким образом - значило бы истощать нашу страну, лишать ее в подлинном смысле слова хлеба насущного во имя десерта, во имя того, без чего мы еще можем год и два года обойтись.

Мы могли бы пойти на величайшие жертвы в деле товарообмена, если бы на лен, на хлеб, на дрова могли получать из-за границы паровозы и машины. Вот единственный продукт, который интересует нас сейчас. И мы могли бы, разумеется, расплачиваться не только сырьем: мы могли бы расплачиваться и золотом, которое Франции и Англии гораздо нужнее, чем нам. Мы переходим к коммунистическому строю; деньги у нас все более и более теряют свое значение, и мы надеемся, как только достигнем серьезного хозяйственного подъема, перейти к натуральной форме расплаты, обеспечивать каждого работника всем необходимым в натуре из общегосударственного закрома, а не расплачиваться цветными бумажками, жалкими керенками. В Европе же, поскольку там еще во всей своей силе остается капиталистический строй, вопросы валюты играют огромную роль. Европа нуждается в золоте: французский франк дьявольски пал в цене и даже английский фунт стерлингов упал по сравнению с американским долларом.

Золото у нас есть. Помимо того, которое осталось в подвалах Народного банка, мы захватили 29 вагонов у Колчака в Иркутске. Это не меньше чем 600 - 700 миллионов рублей по старому курсу. По нынешнему же курсу рубля, это - число, которого даже не выговорить сразу. Сумма колоссальная, ее хватило бы на большое количество машин и паровозов. На путь такого товарообмена мы могли бы стать сейчас. Нам нужны машины и паровозы, а не какая-нибудь дешевка, дрянь, мелочь, которая у нас растечется по стране, ничего не изменив в нашем хозяйственном положении. Если хотите, - скажем мы Антанте, - давайте на золото, на сырье - товары, но давайте то, что нам нужно, и в первую голову - паровозы или машины.

Но этого в большом количестве они дать нам не могут. У них самих транспорт сейчас находится в жестоком расстройстве, особенно во Франции, но также и в Англии. Кое-что для улучшения положения нашего транспорта они могут нам дать; но надеяться на то, что они сразу дадут нам многие сотни и тысячи паровозов - было бы чистейшей утопией. Нам в этом отношении приходится рассчитывать, главным образом, на себя, на свои собственные силы.

Вот почему мы можем без большой тревоги ждать гнева стран Антанты и без большой радости готовиться к их милости. Они сейчас по отношению к нам бессильны и на добро и на зло: они сами переживают период глубочайших внутренних потрясений.

ФРАНЦУЗСКИЕ КОММУНИСТЫ

Вот лучшие примеры, которые я почерпаю из радиотелеграфных сведений сегодняшнего дня.

Во Франции собирается съезд социалистической партии. Социалистическая партия еще не раскололась. Коммунисты, явные социал-предатели и сторонники Лонге*162, тамошние левые меньшевики - эти три группы еще не разошлись в разные стороны, т.-е. по существу разошлись, но организационно находятся все еще в рядах одной партии.

В Париже были выборы на партийный съезд. Если не ошибаюсь, результат был такой: от социал-предателей-шовинистов, от крайнего правого крыла, прошел один делегат на съезд: от центра, от левых меньшевиков, прошло, кажется, пять; от коммунистов прошло двенадцать или пятнадцать.

Во главе коммунистов стоит товарищ Лорио*163. Я вспоминаю, что, когда мне пришлось уезжать из Франции в 1916 году, Лорио был один, как перст, в партийной организации. Вокруг него была кучка наиболее революционных рабочих. 99 сотых были на фронте, в железных тисках военной дисциплины капиталистической армии. Тогда господствовал Ренодель*164 - официальный лидер социал-патриотов. Он с презрением смотрел на Лорио, народного учителя, не депутата, не бывшего и не будущего министра, а скромного народного учителя, который поднимал свой голос против социал-предателей.

Но события шли своим железным ходом, и Франция оказалась победоносной страной. Французская буржуазия, казалось бы, должна внушать страх и трепет французскому пролетариату. Но что же мы видим? Мы видим в этой победоносной Франции могущественный рост коммунистического движения, и мы можем сказать господину Ллойд-Джорджу: "откроете ли вы или закроете ворота, которые отделяют вас от Советской России, - вам не уберечься от яда коммунизма, ибо в наш век воздушных сообщений никакие ворота не являются преградой". "Призрак коммунизма бродит по Европе", как говорится в нашем старом "Коммунистическом Манифесте", он переступает через все преграды и сейчас уже является владыкой ума и сердца парижского пролетариата

Вот главная причина бессилия правительств Антанты. И эта причина будет возрастать со дня на день и с часу на час, и, следовательно, наше международное положение будет улучшаться со дня на день и с часу на час. А раз так, раз англо-французская биржа уже не советует никому с нами воевать, стало быть, мы докончим нашу военную работу без большого труда.

БЛЕСТЯЩАЯ ПОБЕДА НА СЕВЕРЕ

Здесь уже товарищ Мулин*165 говорил о том, что как раз в последние дни мы очищаем наш север от остатков белогвардейских банд. И командующий северной армией генерал Миллер*166 обратился к английскому правительству через Керзона*167, а английское правительство - к нашему Комиссариату иностранных дел с ходатайством пощадить белогвардейских вожаков. Англия стыдливо говорит: "Вы знаете, что мы их поддерживали продовольствием, и нам было бы очень обидно, если бы они понесли от вас теперь большой урон". Стало быть, положение стало ясным для Англии, для Франции, для всех. Северный оплот контрреволюции пал. Как раз вечером я получил телеграфное донесение о том, что мы там захватываем на всех путях к Архангельску, Онеге и Мурманску огромные трофеи, все то, что Англия и Америка доставляли белогвардейцам. Там есть и орудия, и автоматы, и винтовки, и патроны, большое количество самолетов, много бронированных поездов, и все это переходит в руки нашей славной 6-й армии.

ДЕНИКИН И ПОЛЬША

Вместе с тем на нашем важнейшем фронте - Кавказском, где еще стоит против нас довольно сильный враг - Деникин, побитый, но не разбитый вконец, наше положение становится все лучше и лучше. После того как подтянулись наши резервы, снова обнаружился наш перевес, и нет сомнения, что днем раньше или позже мы вступим в Ставрополь, Екатеринодар и Новороссийск и, вероятно, не остановимся на этих пунктах. Военное положение наше вполне хорошо. Можно это сказать, не хвалясь и не питая себя иллюзиями. Трудно поверить, что Польша решится теперь выступить. Что Ллойд-Джордж ей "не советует" нападать на нас, об этом мы слышали, но еще важнее, что ей не "советуют" этого делать варшавские, лодзинские и домбровские рабочие. Польские советы рабочих депутатов за последнее время, невзирая на то, что там еще сильна власть и влияние партии социал-патриотов, занимают более решительную позицию, требуя от польского правительства мира с Россией.

ВОПРОС О 1-Й АРМИИ ТРУДА

Наше международное и военное положение создает крайне благоприятную обстановку для перехода к мирному труду, и это должно сказаться в ближайшие дни на вопросе о 1-й армии труда. Когда только возникал вопрос о том, как быть дальше с 3-й армией, военное положение было несравненно хуже, чем теперь; оно было менее определенно, и мы ставили своей задачей сохранить армию, как армию, со всем ее старым аппаратом, выделив из нее что можно для трудовых задач.

Сейчас дело можно поставить более решительно и более целесообразно с точки зрения трудового применения армии. Разумеется, каждому из нас ясно, особенно вам, армейским работникам, что в армии есть две стороны. Одна, это - определенная форма организации, которая приспособлена для определенных задач, т.-е. для действия с оружием в руках на линии огня. Под этим углом зрения строится организация отдельных родов оружия, аппарат снабжения, штабы. Это не есть аппарат трудовой. С другой стороны, в нашей армии мы имеем рабочих, крестьян, уже закаленных в боях, связанных дисциплиной, связанных единством приемов, единством действия, что является огромным преимуществом, особенно в условиях хозяйственной расхлябанности и расшатанности. Стало быть, одной своей стороной армия плохо применяется к трудовым задачам. Возьмите штабы, управление военных сообщений, органы снабжения, возьмите кавалерию, возьмите даже пехоту, которую лучше и скорее всего можно применить к трудовым задачам, - и вы встретите много затруднений. Но особенно это относится к штабам и правлениям более высокого порядка: дивизионным и армейским. Все усилия руководящих работников 3-й армии привели к тому, что армия смогла выделить для непосредственной работы не более 23% своего состава, т.-е. меньше одной четвертой части, разумеется если считать не только штыки и сабли, не только нестроевые команды, но и все тылы и всю санитарную часть с больными, выздоравливающими и пр. Это - число в высшей степени незначительное. Мы до поры до времени могли с этим мириться, потому что стремились тогда сохранить армейский аппарат целиком, предполагая, что может быть ранней весной понадобится его перебросить или сплавом на юг, на Кавказский фронт, или же походным порядком и по железной дороге на восток, в Сибирь.

Сейчас положение выяснилось: у нас нет никаких оснований опасаться или ожидать, что весь армейский аппарат бывшей 3-й армии понадобится для переброски на тот или другой фронт. И сейчас надо поставить более решительно вопрос о трудовом применении, об организационном приспособлении бывшей 3-й армии снизу доверху для трудовых задач. Не 23%, а 75%, а если окажется возможным, то и все 100% бывшей 3-й армии, ныне 1-й армии труда, должны быть непосредственно приспособлены для трудовых задач.

ЛИКВИДАЦИЯ АРМЕЙСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ

Ни для кого не тайна, что 3-я армия представляет собой организм не вполне нормальный: сейчас у нее огромная голова и очень маленькое туловище. Чтобы весь этот армейский аппарат нам понадобился, особенно теперь, когда освободилась 6-я армия, также крепкая, закаленная и имеющая за собой славное боевое прошлое, но более близкая к Западному фронту, - это предполагать трудно, и сейчас, я говорю, мы можем гораздо свободнее уже подойти к штабам, ко всем учреждениям и управлениям 3-й армии и использовать их личный состав и материальные средства более широко, не ставя себе задачей сохранение армейского аппарата в целом, ибо совершенно ясно, что долго сохранять организацию, из которой только 23% могут работать - нецелесообразно. С таким положением можно было мириться только до тех пор, пока нам эта организация была нужна прежде всего как армия, а для труда мы ее применяли между прочим, поскольку она была временно свободна. Но с того момента как мы решили, что эта армия может быть пущена в труд целиком, мы должны поставить себе задачей, чтобы по крайней мере 75% - три четверти живых работников армии - нашли себе трудовое применение.

Вот почему мы сейчас приступаем к ликвидации армейских учреждений, но такой ликвидации, результатом которой будет не простой распад этих учреждений, а их преобразование, реорганизация, выделение различных органов, непосредственно необходимых для трудовых задач. Мне пришлось когда-то сравнивать эту работу перевода армии на трудовое положение с разматыванием мотка ниток. Нитки с мотка перематываются в клубок. Если просто дернуть нитку - клубок придет в беспорядочное состояние, соберется в массу, спутается и не будет пригоден. Если же с мотка нитки перематывать таким образом, что, скажем, один будет держать, а другой наматывать, то можно клубок намотать в том порядке, который нужен: крестом или сплошь.

Мы стояли перед задачей с боевого армейского мотка перемотать армию в трудовой клубок. Само собой разумеется, сперва мы поступали осторожно. Мы говорили: будем перематывать на трудовой клубок, но потихоньку, на 23%, - не больше. А когда нужно будет пойти на борьбу с Ллойд-Джорджем, Клемансо, Деникиным - мы снова с клубка перемотаем на моток. Сейчас мы можем быть уже смелее. Мы можем без труда перемотать 75%, оставив только воинские части, ибо армейские управления, штабы у нас имеются на всех фронтах. Если на Кавказском фронте (надо готовиться всегда к худшему) окажутся затруднения, то туда потребуется не штаб, не УПВОСО, и даже не органы снабжения, а уральская дивизия, кавалерийская дивизия и т. д., которые должны быть сохранены в неприкосновенности. Более того: необходимо сейчас выделить, - и такое указание будет дано политическому отделу бывшей 3-й армии, теперь армии труда, - из центральных армейских учреждений и управлений соответственных работников и направить их в уральскую и кавалерийскую дивизии, чтобы их укомплектовать, укрепить, поднять в трудовом, и в военном, и в политических отношениях.

Надо сначала размотать тылы, с одной стороны, в интересах трудовых учреждений - фабрик, заводов, а с другой - в интересах воинских частей как таковых. К тому же, мы гораздо свободнее сможем извлечь из могущественных тыловых учреждений армии квалифицированных работников - техников, специалистов, которых в армии очень много, и передать их либо в одиночку, что хуже, либо отрядами, организованными ядрами - на фабрики и заводы, на транспорт, в хозяйственные предприятия, для того чтоб они внесли туда то, что составляет великое завоевание рабочего передового пролетариата и сознательного крестьянина, прошедших школу Красной Армии, т.-е. твердость, сознательность, дисциплину, готовность для достижения своих целей, т.-е. целей рабочего класса, идти до конца, жертвовать всеми силами, а если нужно - жертвовать и своей жизнью. Вот эти черты, характеризующие военного коммуниста, нужно внести в нашу хозяйственную жизнь.

ВОПРОС О РАБОЧИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ

Когда мы ставили вопрос о милитаризации нашего хозяйства, то некоторые товарищи - даже некоторые товарищи коммунисты - впадали в сомнение и говорили: "неужели же вы думаете заменить профессиональные союзы или совнархозы военными учреждениями, штабами, командирами?". Само собою разумеется, об этом не может быть и речи. Основной, незыблемой, фундаментальной формой организации рабочих является производственный профессиональный союз, и все совнархозы - уездные, губернские, центральные или областные - являются руководящими организациями нашего промышленного хозяйства. Это бесспорно, и, конечно, никакой штаб дивизии, никакой командир не может заменить эту специальную хозяйственную организацию.

Но не в этом вовсе и дело, а дело в определенном духе, в определенном складе, в определенном такте, в быстроте работы. Кто играл у нас в армии руководящую роль? - Передовые пролетарии. Они вышли из того же завода, из того же профессионального союза. Они вошли в армию, руководили ею, руководили менее сознательными рабочими и широкими крестьянскими массами. В армии они привыкли руководить менее сознательными товарищами в самых трудных условиях, под огнем в бою, не только при удачах, но и при неудачах, при отступлении.

И мы говорим товарищам профессионалистам, которые работают в тылу: я уверен, что тех передовых красноармейцев, которых мы вам вернем, вы должны принять и вы примете, как товарищей, которые не только ничего не забыли и остались пролетариями с ног до головы, но которые к тому же еще кое-чему научились. Они научились новым формам организации, высшей точности, исполнительности, научились "правильно исполнять и об исполнении донести".

Что такое военная организация, как она развивалась в истории и в классовом обществе?

Здесь было две стороны: с одной стороны - военная организация была организацией господства одного класса над другим, господства помещика над крестьянином, буржуа над рабочим, что в армии выражалось в виде господства офицера, генерала над рядовым солдатом. Классовый гнет, классовое господство получало в армии дьявольски заостренный характер. Если мужик снимал шапку перед барином из-за темноты, из-за страха, то в армии чинопочитание, трепет перед властью были введены в систему, и эта система вбивалась в сознание солдата железной палкой, казарменной дисциплиной. Но в армии была и другая сторона, - которую усвоила и наша Красная Армия, это - чувство ответственности. От поведения каждого солдата, особенно ответственного работника, командира зависит судьба отдельных стычек, крупных сражений, судьба отдельных частей, иногда крупных соединений. И стало быть, ответственность каждого воина, каждого солдата за его поступок, за его действия, за его обращение с инструментами, с оружием, с орудием - достигает в армии чрезвычайной остроты.

Вот откуда берется строгость распорядка, строгость устойчивости внутри армии даже тогда, когда эта армия не является армией капитала или дворянства. Армия рабоче-крестьянская, как у нас, создана в первый раз в истории. Но и у нас военная дисциплина, строгость в деле выполнения приказов играют колоссальную роль.

ПРИМЕНЕНИЕ ОПЫТА АРМИИ К ХОЗЯЙСТВУ

В хозяйстве у нас этого еще нет, ибо лучшие свои силы рабочий класс отдал на дело создания армии и на дело борьбы на фронтах. И только теперь мы подходим вплотную к вопросам хозяйства и получаем возможность тот опыт, который мы с вами приобрели в армии, на фронте, в боях, применить к нашему хозяйству. И применить этот опыт нужно в полном объеме, ибо, товарищи, положение на хозяйственном фронте у нас несравненно хуже, чем на военном, - не только на нынешнем нашем военном фронте, который очень благополучен, но и на военном фронте в самые трудные минуты. Враг, который разъедает наше хозяйство, - разруха - является врагом несравненно более грозным, чем Деникин или Колчак. Этот враг действует отовсюду, забирается во все углы и закоулки. Этот враг расшатал наши рельсы, расстроил наши паровозы, раздергал наши станки и машины; этот враг отнял у нас топливо, не дает нам хлеба, не дает скоту фуража; этот враг предстал перед нами в виде бесчисленных эпидемий, которые день за днем уносят из наших рядов, и в том числе из нашей армии, десятки, сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч все новых и новых жертв.

РАЗРУХА - ВОТ ВРАГ!

Вот что это за враг! Он вездесущ и неуловим, - не так, как Деникин или Колчак, которые стоят перед нами в виде организованной военной силы. Это - ползучий, стелющийся, охватывающий нас со всех сторон враг - голод, холод, нищета, эпидемии. И в борьбе с этим врагом мы не можем еще похвалиться ни одной крупной победой.

Здесь мы сделали опыт перевода армии на трудовой фронт. Результаты пока еще в высшей степени слабы. Я уже говорил, что меньше 23%, фактически 12 - 15%, т.-е. из 100 человек 12 - 15, работают на трудовом фронте, и пока что работа была в высшей степени малопроизводительна. Конечно, нельзя здесь сразу обвинять кого бы то ни было. Объясняется это тем, что нет еще сноровки. Переход с одних рельс на другие должен быть произведен, но пока что это еще не достигнуто. Пока что мы рубим мало дров, еще меньше подвозим их к железным дорогам; мы собираем мало хлеба и тоже еще меньше подвозим; мы ремонтируем мало паровозов и вагонов. И можно сказать, что линия нашего хозяйства, которая пошла вниз с самого начала войны, продолжает опускаться все ниже и ниже, и если пройдет еще несколько месяцев - о годах мы уже не можем говорить, - если пройдет еще несколько месяцев и продолжится расстройство нашего хозяйства, если мы не увеличим добычи хлеба, угля, дров, металла, не поднимем производства и пр., то нашей стране грозит хозяйственная и культурная смерть.

Это грознее болтовни Ллойд-Джорджа или Мильерана. Это опасность, которая выросла из всего нашего прошлого: из капитализма, из милитаризма, из войны, из наступления белогвардейцев, из англо-американской блокады и всей разбойничьей политики империалистических хищников, окруживших нас огненным кольцом. Из этого всего выросло страшное расстройство нашего хозяйства во всей стране, во всех областях. И пока что мы еще не приступили серьезно к борьбе с этим страшным врагом. В газетах мы читаем много призывов, требующих напряжения всей энергии; много собраний посвящено этому вопросу - и это хорошо. Хорошо, что мысль передовых рабочих, сознательных крестьян, сосредоточивается теперь на борьбе против голода и нищеты, на вопросах хозяйства. Но от слов до дела остается сделать крупнейший шаг. Слово надо превратить, воплотить в дело. Этого еще нет, и эта задача стоит сейчас в полном объеме перед 1-й трудовой армией и перед товарищами коммунистами. Вас здесь много, и это, конечно, утешительно для нас и нашей партии, что так много коммунистов в одном Екатеринбурге, в одной армии. Но в то же время я скажу - вас слишком много в Екатеринбурге и слишком мало на фронте труда. Задача, которая сейчас стоит перед коммунистами 1-й армии труда, это - немедленно же, в течение ближайших же дней, отдать подавляющее большинство своих членов на непосредственную работу, на трудовой фронт - в качестве ли организаторов, руководителей или в качестве рядовых работников, которые будут работать с большим энтузиазмом, с большим подъемом и смогут показать пример другим.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ РАСПАД НА УРАЛЕ

Вы, товарищи, сознательные коммунисты, должны напрячь все усилия к тому, чтобы задачу хозяйственного восстановления Урала разрешить в ближайший срок. Вы знаете, что Урал находится в состоянии полного хозяйственного распада. Урал давал до войны немного, правда, но все же 50 с лишним миллионов пудов чугуна в год. Вы знаете, что программа уральской промышленности на текущий год предусматривает добычу немного более 10 миллионов пудов в год, т.-е. 1/5 часть того, что Урал давал в год до войны. И эту 1/5 часть мы не добываем - нет, не добываем, а только хотим добыть. Вот каково положение. Чтобы добыть 1/5 часть того, что мы добывали в год до войны, нам необходимо заготовить около 10 миллионов пудов в год. Мы заготовили пока что 1/3 того, что должны заготовить по разверстке. Мы подвозим к железнодорожным станциям 1/4 и даже менее, около 1/6 того, что должны были бы подвозить. Стало быть, наша программа, рассчитанная на 10 миллионов пудов металла, не будет выполнена; может быть, мы выполним только 2/3, т.-е. добудем 3 - 4 миллиона пудов, если будем и дальше заготовлять и подвозить дрова тем порядком, каким делали это до сих пор.

Мы проводим теперь в губерниях Приуралья трудовую мобилизацию девятнадцатилетних, которые будут использованы для трудовых задач, именно для заготовки дров. Эти девятнадцатилетние в большинстве своем будут молодые крестьяне, вырванные из деревень, в значительной мере политически несознательные, потому что рабочих городских мы оставим на заводах, на фабриках. Дело идет не о войне, а о труде, и было бы бессмысленным от завода, т.-е. от труда, мобилизовать рабочих для того же труда, но более простого. Таким образом, по трудовой повинности будут мобилизованы главным образом крестьяне. Нужно, чтоб они понимали, что дело идет о высоком общественном служении. Нужно дать им организацию, нужно дать им духовных руководителей, т.-е. прежде всего передовых коммунистов, которые умеют организовать широкие крестьянские массы и вести их за собою все равно куда - в бой или на рубку дров. Стало быть, из вашей среды нужно выделить много и много сотен работников на лесные заготовки - рубить дрова, ибо коммунист должен свое оружие, свою силу приспособлять к задачам каждого дня.

КТО ЛУЧШИЙ КОММУНИСТ?

Пять-восемь лет тому назад лучшим коммунистом был тот, кто в подполье при царизме вел мужественную революционную агитацию среди рабочих, создавая тайные кружки. В начале революции, в феврале лучшим коммунистом был тот, кто вел толпу против царя. В октябре 1917 года лучшим коммунистом был тот, кто боролся с буржуазией, с соглашателями, с властью на улицах наших городов. Затем в последние два года лучшим коммунистом был тот пролетарий, который шел в армию, брал в руки винтовку и, в качестве стрелка или комиссара или командира, боролся на фронте за дело рабочего класса.

Теперь наступает момент, когда лучшим коммунистом является тот, кто добывает своими руками и побуждает других добывать для страны нашей дрова, уголь, чугун, хлеб, фураж, закладывать фундамент для экономического здания нашей Советской Республики. И к этой задаче нужно нам повернуть всю нашу волю, все наше сознание.

В ближайший период, само собой разумеется, наряды, указания, переброски сил будут делаться централизованно, упорядоченно, через Революционный Совет трудовой армии. Но вы сами не должны дожидаться определенных призывов сверху, а немедленно выдвигать работников по собственной инициативе. Те из вас, которые находятся в специальных частях или в учреждениях, в правлениях, штабах, должны оглянуться вокруг себя, взять мысленно на учет всех работников, принимая во внимание не только их официальное звание, но и их опыт, и заявить в Политотдел, что вы предлагаете таких-то и таких-то работников двинуть на такую-то работу.

УДАРНЫЕ ТРУДОВЫЕ ОТРЯДЫ

Эта инициатива должна исходить от передовых коммунистов армии немедленно, начиная с сегодняшней ночи и с завтрашнего дня. Нам необходимо создать в ближайшие дни целый ряд ударных трудовых отрядов. Может быть, в одном из них будет пять товарищей, в другом - двадцать пять, в третьем - сотня. Конечно, они должны быть утверждены Советом трудовой армии. Необходимо подобрать ударные группы из рабочих соответственной профессии, которые смогли бы быть использованы для определенных задач: одни - для создания, например, подвижной ремонтной мастерской, другие - для заготовки дров и т. д., и смогли бы показывать пример труда и воинской чести тем, которые будут применены к работам, а в первую очередь девятнадцатилетним. И здесь - широкая арена для личной инициативы коммунистов.

Таким образом, надо выделить коммунистов для организации трудового применения девятнадцатилетних, создать ударные отряды труда, выделить роты квалифицированных рабочих на заводы, которые в этом нуждаются, и в первую голову на Верхне-Исетский завод, который решено превратить в образцовый машиностроительный завод. Туда нужно двинуть сразу ударную группу закаленных пролетарских коммунистов, прошедших огонь сражений, для того чтобы внести в среду рабочих Верхне-Исетского завода новый дух, - дух революционного боевого коммунизма, дух, которого там не хватает.

ВОИНЫ-КОММУНИСТЫ - ВПЕРЕД!

И наконец, нам необходимо увлечь за собою все трудовое население Урала нашим примером, энтузиазмом, героизмом, напряжением воли. Этому делу служат субботники и воскресники. Но их нужно организовать не в тех скромных размерах, в каких это практиковалось до сих пор. Нам нужны теперь грандиозные субботники и воскресники, во время которых мы поставим на ноги все население города, губернии, всего Урала, заранее заготовив план работ. Нужна агитационная работа везде, в частях, на улицах, на заводах: путем агитации мы создадим настроение, уясним эту большую задачу, которая должна быть разработана со всех сторон, и тогда можно будет двинуть все наши силы сразу, чтобы рабочие массы Урала увидели в этом новом походе наших звездоносцев на первых местах. Первые места должны занимать вы, воины-коммунисты, которые привыкли вести за собой широкие массы на фронте в огонь. Вы обязаны этот пример показать и здесь, увлекая с собой колеблющихся, помогая отсталым и беспощадно карая шкурников и дезертиров труда.

СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ

Товарищи, я послан сюда Советом Народных Комиссаров, для того чтобы сказать вам открыто, как это и подобает революционной Советской власти, что, несмотря на наши победы, несмотря на улучшение нашего международного положения, наша партия, Совет Народных Комиссаров и Центральный Исполнительный Комитет отдают себе ясный отчет и говорят это вам, что мы находимся сейчас, живем и дышим под знаком смертельной опасности; что если еще дальше пойдет этот распад и не встретит отпора трудящихся масс и прежде всего коммунистов, то мы будем раздавлены, независимо от того, откроет ли Ллойд-Джордж ворота или не откроет. Потому что если не откроет, мы задохнемся в собственной нищете; а если откроет, то при голоде, при нищете, при распаде, он за фунт чаю и банку конденсированного молока будет покупать руки рабочих людей и будет превращать их в своих колониальных рабов. Потому что сильная, крепкая страна может померяться на торговых путях с английскими и французскими биржевиками; но голодная, истощенная страна, в которой воля, трудовая энергия надломлены, страна, ослабленная голодом и эпидемиями, не сможет противостоять натиску англо-французского капитала.

Тогда история скажет: рабочий класс, руководимый коммунистической партией, сделал громадное усилие, разбил врага на всех фронтах, пролил кровь своих лучших людей, коммунистическая партия принесла несчислимые жертвы, и затем у рабочего класса не хватило энергии для систематического упорного труда изо дня в день, - не хватило воли не для прорыва, не для того чтобы отдавать жизнь на фронте, а для того, чтобы на заводах, на фабриках уничтожить разруху, наладить промышленность, для того чтобы требовать от других и самим достигнуть максимума интенсивности и производительности труда.

Вот вопрос, который поставлен нам историей, и вся страна ждет, по опыту прошлого, ответа от коммунистической партии, а коммунистическая партия ждет примера от военных коммунистов, потому что партия отдала в армию лучших своих членов, и теперь армия должна их вернуть партии, стране, хозяйству закаленными, обученными, мужественными до конца. Мы не сомневаемся, что вы, коммунары 1-й армии труда, смотрите на задачи страны не с точки зрения армейской колокольни, а с точки зрения большой высоты, на которую поставила рабочий класс Октябрьская Революция. Вы должны чувствовать себя авангардом того класса, который стоит во главе нашей страны. Она истощена, ограблена, расшатана. Но мы все готовы, как один, до последнего биться против голода, холода, эпидемий, нищеты. До тех пор пока у нас есть в сердце воля, - а она у нас есть, - до тех пор пока между нами сохраняется тесная связь коммуниста с коммунистом, мы не сомневаемся, что мы победим и что тот екатеринбургский и сибирский крестьянин - отсталый, темный, обманутый, который думает, что коммунист - это одно, а большевик - другое, который с опаской смотрит на продовольственную политику Советской власти, - что этот темный крестьянин, когда мы выйдем на поле труда и покажем ему на деле готовность умирать за дело возрождения крестьянского хозяйства, преодолеет свою отсталость, темноту, предрассудки и переступит тот порог, который отделяет его от рабочего. Он примкнет к нам под возгласом: "Да здравствуют красные коммунары 1-й армии труда!"

"Красный Набат" NN 55 и 56,
28 и 29 февраля 1920 г.
 


*155 Подбельский - один из виднейших работников московской организации, бессменный член Московского Комитета ВКП(б). После Октября стоял во главе почтово-телеграфного дела в Москве, а после ухода левых эсеров из правительства был назначен Наркомом Почт и Телеграфов. Умер 25 февраля 1920 г.

*156 Мильеран - см. том XII, прим. 55 и том. VIII, прим. 12.

*157 Нитти - итальянский премьер-министр, вождь итальянской либеральной буржуазии.

*158 Савинков - см. том III, ч. 1-я, прим. 201, ч. 2-я, прим. 219.

*159 Нуланс - см. том III, ч. 2-я, прим. 192.

*160 Восстание в Ярославле - началось 6 июля 1918 г. Главным организатором восстания был Борис Савинков. В восстании участвовало, главным образом, белое офицерство, служившее в советских учреждениях. Опираясь на часть населения, мятежники захватили центр города, часть пароходов и большое количество боеприпасов. Ряд ответственных советских работников был захвачены на своих квартирах и расстрелян (в том числе т.т. Нахимсон и Закгейм). Для ликвидации мятежа были высланы отряды из Москвы, Костромы и Вологды. Мобилизация, объявленная белыми в Ярославле, окончилась полной неудачей. После усиленной артиллерийской подготовки город был 21 июля взят нашими войсками. Руководители восстания во главе с Перхуровым бежали на пароходе по Волге. Перхуров был арестован, предан суду и расстрелян в 1923 г.

*161 Садуль - см. том XVII, ч. 1-я, прим. 115.

*162 Жан Лонге - см. том XIII, прим. 15.

*163 Лорио - см. том XIII, прим. 123, 130.

*164 Ренодель - см. том XIII, прим. 14.

*165 Мулин - Начальник Политотдела 1-й трудовой армии.

*166 Миллер - см. том XII, прим. 107.

*167 Керзон - см. том XII, прим. 212.


Оглавление тома "На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики"